Февраль 1956 года. Архив КГБ СССР. Комната для чтения документов

      – Светские рауты. Игры в казино. Фейерверки в Канне. Театры, балерины, любовницы – случайные и постоянные… – перечисляет Никифоров. – Светский лев. Откуда столько материала?

      – Архивы охранного отделения, – сообщает капитан. – Состоял под наблюдением с момента поступления в университет. Дело заведено в 1907 году. Ничего не предпринимали, не опекали, но аккуратно собирали всю доступную информацию…

      – Коллеги, – улыбается Никифоров.

      – Точно, коллеги, – отзывается капитан без тени улыбки на лице. – Можно только поучиться технике документирования. Технических средств практически не было, сплошная агентурная работа. Мастера вербовки. Вы… Прости, ты бы удивился, увидев списки людей, состоявших в агентах Охранного. Они тщательно отслеживали связи Терещенко с членами императорского семейства, с политиками и промышленниками, собирали информацию о контактах с членами революционного подполья, о торговых партнерах Всероссийского общества сахарозаводчиков и еще попутно имели отдельные дела на членов семьи Михаила Ивановича. После вступления Терещенко в масонскую ложу задокументировано практически все.

      – Можно глянуть?

      – Зачем спрашиваешь? Конечно. Отдельная папка.

      – Ложа «Малая Медведица»…

      Никифоров фыркает.

      – Детские игры на свежем воздухе…

      – Если мне позволительно высказать свое мнение…

      – Да говори, говори…

      – Не вижу ничего смешного – масоны в России были значимой силой, Сергей.

      – Кто б спорил, – говорит Никифоров, – а я не стану. Да не смотри на меня так! Где твое чувство юмора? Название смешное…

      – Согласен.

      Никифоров листает бумаги.

      – Керенский, Некрасов, Милюков, Коновалов, Гучков… Знакомые все лица!

      – Гучков состоял в «Военной ложе».

      – Да тут материала на сотню авантюрных романов! – искренне восхищается Сергей Александрович.

      – Доступ к материалам по делу Терещенко ограничен. Даже тебе выписывали отдельный допуск.

      В руках у Никифорова еще одна папка, на обложке выцветшими чернилами надпись: Терещенко Михаил Иванович, общие материалы, 1912 год.

      – Что стоит посмотреть здесь? – спрашивает Никифоров, взвешивая на ладони пухлую стопку бумаги.

      – Участие Терещенко в открытии больницы на Подоле. Присутствовали – он и чета Ханенко. Значимое событие, широко освещалось прессой. Часть благотворительных программ Фонда Терещенко. Все лето он занимался семейным делом – инспектировал соляные копи в Бахмуте, занимался реконструкцией сахарного завода под Винницей, был правой рукой своего дяди – Богдана Ханенко. Видишь это фото? Заседание Правления Товарищества. Михаил сидит справа от дяди.

      – Это Киев?

      – Нет, Петербург. А вот это фото – Киев. Фото из архива «Киевских Ведомостей». Дарение картины Художественному музею. Ханенко пригласили Михаила Ивановича