Юсупов и Распутин. Геннадий Седов
Читать онлайн книгу.
это совсем не глупости, это очень серьезная просьба, и мама сама хотела написать Николаю, но она лежит в постели и просила, чтобы я вам это написала. Знайте, милый, что здесь все известно: наш ужин накануне свадьбы, моя переписка с Николаем, ваш приезд в Париж. Знают, что мы вместе завтракали, обедали, ходили в театр, знают, что мама уезжала и я оставалась одна с вами – и все это так исковеркали, так преувеличили, что говорят такие мерзкие вещи, что прямо голова идет кругом. Мой отец, когда я пришла к нему, прямо сказал: «Ты, наверное, думала, все можно скрыть, да, ты знаешь, что все знают все, ты ничего не можешь отрицать – только говоря правду, ты можешь остановить ложные слухи, ведь ты знаешь, что даже Государь узнал все, и я должен был ему рассказать все, что знал».
Подумайте, они рассказывают в городе, что я жила с вашим братом, и еще другие гадкие вещи. Говорят, я опозорила моего мужа, его имя, мою семью, и ваш брат опозорил свою семью, раз вел себя ниже всякой критики. Конечно, все это неправда, но ведь доказать это трудно, а все так возмущены, что если Николай приедет, он непременно будет нарываться на скандал и еще не избежит дуэли. Мой муж приедет через неделю сюда, его родные тоже, полк принимает большое участие, будет подбивать на дуэль, и кончится очень плохо. Все офицеры знают про ресторан, возмущены Николаем и твердят, что здесь затрагивается честь полка и т. д. Меня на днях выселяют из Петербурга, ради бога, устройте так, чтобы ваш брат тоже здесь не появлялся, тогда злые языки успокоятся, и к осени все позабудется.
Пожалуйста, разорвите мое письмо и не говорите, что я вам писала, т. к., в общем, я не имею права к вам писать, и если это узнают, будут лишние неприятности, а их и так много. Напишите непременно и поскорее. Всего хорошего.
Марина».
Что было делать, как поступить? Брат несколько дней как вернулся. Был сам не свой: замкнулся, надолго куда-то исчезал. Зашел к нему однажды, сообщил: Мантейфель, вероятно по наущению приятелей, снова потребовал сатисфакции, место и время дуэли согласовано.
Он кинулся в спальню матушки. Она сидела перед зеркалом, горничная укладывала ей волосы на ночь.
– Успокойся, – поцеловала его, – про дуэль все ложь. Николенька был у меня, они окончательно помирились. – По слезам ее катились слезы, она их не утирала. – Господи, – произнесла, – как я счастлива!
Утром его разбудил Иван:
– Вставайте, барин! Беда!
По лестнице пробегали с встревоженными лицами слуги, со стороны родительских покоев слышался душераздирающий крик.
Он вбежал в спальню отца – батюшка стоял белее мела перед носилками, на которых лежало тело брата, матушка, стоя на коленях, билась рядом в истерике.
Покойного Николеньку перенесли в часовню. Горели свечи, слышался плач. Над стоявшим на постаменте гробом читались псалмы. Спустя три дня траурный поезд с родней и друзьями отправился к месту семейного захоронения в Архангельском.
Любимый уголок, приносивший столько радости и счастья. Притих, окутан темным саваном скорби. Идут