Муж загорал у бассейна; я обещала сходить с ним на пляж, когда освобожусь. Сунув в соломенную сумку купальник и махровое полотенце, я выглянула в окно, чтобы помахать ему.

      – Паш… – и тут же осеклась, не узрев привычного бассейна в окружении шезлонгов.

      На его месте зияла дыра, рваная земная рана, из которой сочилась вязкая маслянистая жидкость оливкового цвета. Люди куда-то попрятались, и кафе словно испарилось – лишь гостиничные корпуса стоят, как ни в чём не бывало.

      Ещё час назад здесь царило оживление и звучало многоголосье весёлых компаний.

      – Не-е-ет! – закричала я по-детски истошно, изо всех сил, не помня себя от ужаса, вмиг охватившего меня. – Пашка!

      – Почему ты кричишь? – послышался спокойный голос за моей спиной.

      Я обернулась и, увидев в метре от себя мужа, бросилась ему на шею.

      – С тобой всё в порядке… Слава богу! – я крепко вцепилась в него и потянула к двери, причитая. – Срочно, бежим отсюда! Надо спасаться!

      – От чего? – он отпрянул, придержав меня за руки, и с любопытством повторил. – От чего спасаться-то?

      – Там раскол, дыра!

      – Ну и что? Можно подумать, ты не видела дыр… Залатаем.

      – Паш, ты издеваешься?!

      Меня трясло. Я была готова, сорвавшись с места, бежать отсюда прочь, не разбирая дороги: в город, аэропорт, к причалу. Я дёрнула Пашку за рукав, но он безразлично пожал плечами.

      – Пойдём лучше купаться. Сделай так, чтобы раскол исчез, и верни людей в отель.

      Его монотонная не к месту речь звучала неестественно – в духе кошмара, творившегося снаружи. Сердце на секунду замерло и, вздрогнув, заколотилось в груди с утроенной силой, но я не почувствовала этого.