Литературный оверлок. Выпуск №4 / 2017. Иван Евсеенко (мл)
Читать онлайн книгу.
города готовились к этому событию как к торжественному празднику. То, что день будет нерабочим, было понятно само собой. Женщины наглаживали свои воскресные наряды, мужчины выколачивали пыль из сюртуков и до блеска начищали сапоги. Те, кто имел военный чин или занимал должность, был цеховым мастером, адвокатом, нотариусом, главой братства или еще чем-то значительным, надевал мундир или мантию, ордена, шарфы, цепи.
Все предполагали post festum собраться в мечети для богослужения. В кухнях уже вовсю пекли и жарили, из подвалов несли вино, с рынков – цветы для украшения столов.
В одном доме Ислама Инала было тихо. Он запретил себе всякую подготовку ко Дню освобождения, как назвали в народе день казни. Ему все было отвратительно. Отвратителен внезапно воскресший ужас людей, отвратительно их лихорадочное предвкушение радости. И сами они, эти люди, все вместе, были ему отвратительны. Он не участвовал ни в представлении преступника на центральной площади, ни в процессе, ни в омерзительном променаде зевак перед камерой осужденного. Он кратко и сдержанно дал свои указания и попросил оставить его, и это было сделано. Он был так полон отвращения, отвращения к миру и к самому себе, что не мог плакать. И к ишаку он испытывал отвращение. Он не желал больше видеть в нем друга человека, но видел жертву, обреченную на заклание. Он увидит его только в момент казни, когда тот будет болтаться на эшафоте, вот когда он его увидит, увидит его совсем вблизи, он оставил за собой место в самом первом ряду. И когда народ разойдется, через несколько часов, тогда он поднимется к нему на окровавленный эшафот, и сядет рядом, и будет нести вахту целыми днями и ночами, если понадобится, и смотреть ему в глаза, этому убийце праведнейшего и скромнейшего муфтия из провинциального городка Кыргызстана – города Ош, и по капле будет вливать в его агонию все свое отвращение как едкую кислоту, пока эта гадина не сдохнет…
А потом? Что он сделает потом? Он не знал этого. Может быть, он вернется к привычной жизни, может быть, еще раз (в сороковой?) женится, может быть, зачнет сына, может быть, не сделает ничего, может быть, умрет. Ему это было совершенно безразлично. Думать об этом казалось ему столь же бессмысленным, как думать о том, что делать после смерти: разумеется, ничего, о чем он мог бы знать уже теперь.
2
Казнь была назначена на пять часов пополудни. Уже утром пришли первые любители зрелищ и обеспечили себе места. Они принесли с собой стулья и скамейки, подушки для сиденья, провизию, вино и привели своих детей. Когда ближе к полудню со всех сторон к городу начали стекаться толпы сельского люда, на площади у заставы уже было так тесно, что новоприбывшим пришлось располагаться на полях и в садах, разбитых террасами на склонах плато, и вдоль дороги. Бродячие торговцы уже развернулись вовсю, люди ели, пили, кругом стоял шум и смрад, как на ярмарке. Вскоре собралось тысяч десять народу, больше чем на праздник