Один отделился

                              и так любезно

      дремотную немоту расторг:

      «Ну, как вам

                  Владимир Владимирович,

                              нравится бездна?»

      И я отвечаю так же любезно:

      «Прелестная бездна.

                  Бездна – восторг!»

      Раздражало вначале:

                         нет тебе

                              ни угла одного,

      ни чаю.

                  ни к чаю газет.

      Постепенно вживался небесам в уклад.

      Выхожу с другими глазеть,

      а не пришло ли новых.

                              «А, и вы!»

      Радостно обнял.

      «Здравствуйте, Владимир Владимирович!»

      «Здравствуйте, Абрам Васильевич!

      Ну, как кончались?

                        Ничего?

                              Удобно ль?»

      Хорошие шуточки, а?

                  Понравилось.

      Стал стоять при въезде.

      И если

                  знакомые

                              являлись, умирав.

      сопровождал их.

                  показывая в рампе созвездий

      величественную бутафорию миров.

      Центральная станция всех явлений,

      путаница штепселей, рычагов и ручек.

      Вот сюда

                  – и миры застынут в лени —

      вот сюда

                  – и завертятся шибче и круче.

      «Крутните, – просят, —

                              да так, чтоб вымер мир.

      Что им?

                  Кровью поля поливать?»

      Смеюсь горячности.

                              «Шут с ними!

      Пусть поливают,

                  плевать!»

      Главный склад всевозможных лучей.

      Место выгоревшие звезды кидать.

      Ветхий чертеж

                  – неизвестно чей —

      первый неудавшийся проект кита.

      Серьезно.

                  Занято.

                              Кто тучи чинит,

      кто жар надбавляет солнцу в печи.

      Всё в страшном порядке,

                         в покое,

                              в чине.

      Никто не толкается.

                              Впрочем, и нечем.

      Сперва ругались.

                  «Шатается без дела!»

      Я для сердца,

                  а где у бестелых сердца?!

      Предложил им:

                  «Хотите

      по облаку

                  телом

                              развалюсь

      и буду всех созерцать».

      «Нет, – говорят, – это нам не подходит!»

      «Ну, не подходит – как знаете! Мое дело предложить».

      Кузни