Большая Полянка. Прогулки по старой Москве. Алексей Геннадиевич Митрофанов
Читать онлайн книгу.
к фасаду, то поймешь – плиточка-то нарисованная.
Современники встретили этот дом по-разному. Архитектор Д. Бурдин писал: «Будучи новатором в строительстве и столкнувшись с таким новым материалом, как шлакобетонные блоки, Андрей Константинович старался найти и использовать возможности этого материала. Отсюда родилась идея рисованных квадратов».
А маститый Щусев говорил, что дом как будто сложен из мешков с мукой.
Жильцам, однако, новшество понравилось. Кстати, в этом доме проживал известный мастер по изготовлению стрелкового оружия Ф. Токарев.
Но самый, пожалуй, занятный из этой четверки – дом №9. Прославился он своим странным балкончиком – будто бы к дому пристроен скворечник.
Балкончик действительно пристроен архитектором Михайловым в 1913 году к уже готовому строению. Вышло вполне по-московски, по-замоскворецки.
Напротив же, на месте дома №4 (тоже, кстати, сделанного по проекту архитектора Бурова, но на сей раз без фокусов с рисованными плиточками) некогда возвышалась церковь Косьмы и Дамиана в Кадашах. В этом храме был крещен один из лучших друзей Пушкина Павел Нащокин. По крайней мере, сам Нащокин уверял: «Итак, я родился в Москве, в собственном доме, на Полянке, в приходе Косьмы и Дамиана».
«Собственный» же дом новорожденного стоит под номером 11 все на той же улице Большой Полянке. Здесь же прошло его раннее детство, Довольно счастливое. Нащокин писал: «Отец мой был человек славный; я не только люблю его память, но даже и тех, которые знавали и помнят его. Я его очень люблю. Его давно нет в живых; я остался после него пяти лет, но, несмотря на то, он часто служит для меня большим утешением. Он был человек достойный, в полной силе слова, и потому чувство, что я сын хорошего отца, удерживало меня от многих дел такого рода, где с пылким сердцем и с раздраженным воображением не мудрено было увлечься к весьма худому. Нередко в самых трудных обстоятельствах жизни, когда, со всею твердостию характера, не в твердостию характера, не был я в силах довольствоваться сам собою, и ищешь к пособию какого-нибудь сильного средства в отношении нравственном в другом существе, то этим существом для меня никто не был кроме отца моего».
Глава семьи и впрямь был человеком необычным. Павел Нащокин писал: «Императрица назвала его Воином, по причине чрезмерной малости и быстрого движения младенца, и тут же он произведен был в гвардии сержанты. В 18 лет он уже был полковником, в 21 год от рождения – генерал-майором».
Павел Воинович души не чаял в своем батюшке. И не стеснялся в комплиментах: «Отец мой генерал-поручик Воин Васильевич Нащокин принадлежит к замечательнейшим лицам Екатерининского века. Он был малого роста, сильного сложения, горд и вспыльчив до крайности. Несколько анекдотов, сохранившихся по преданию, дадут о нем понятие. После похода, в котором он отличился, он вместо всякой награды выпросил себе и многим своим офицерам