Я верю в зарю востока,

      как верит дурак в вождей.

      Что город, убитый током,

      вдохнёт этот новый день.

      Растащит его на части

      по окнам слепых домов.

      И солнце червонной масти

      сорвёт покрывала снов.

      В лоскутной заре пьянея,

      на север летят ветра.

      Веселую ахинею

      несут воробьи с утра.

      Ты смотришь на свет спросонья.

      Беспомощно, как дитя…

      Бездонных небес ладони

      ласкают лазурный стяг.

      Так славно плывёт над миром

      беспутная блажь времён.

      Впускаю её в квартиру,

      шире открыв  балкон…

      Наш затяжной суицид состоит

      из сигарет, алкоголя и кофе.

      Из водовозов латентных обид.

      Из передоз токсичных утопий.

      Сладких как ладан.

      Нежных как пух…

      Маленьким Мукам

      маленьких мук.

      Время сбегает от нас и от вас.

      Ловим по кадрам на кинопленку.

      Порция неба – в легкие газ.

      Мир захлебнётся слезою ребёнка.

      Горше, чем пепел.

      Святее, чем дух.

      Праведным сукам

      осиновый сук.

      Жизнь испаряется влагой с бумаг.

      Мы высыхаем как воды Арала.

      Выйдет в тираж заводной саркофаг.

      Смерть это сон… Без одеяла.

      Тихий как вечность.

      Вечный как соль…

      Уровень пройден…

      Меняем пароль…

      В распахнутом легком осеннем плаще

      с карманами, полными выпавших звёзд,

      я добр и весел, как юный Кащей,

      на время бессмертный, иду в полный рост.

      Дорога бросается под ноги мне.

      Топчу её отзвуком гулких шагов.

      Счастливым лицом отражаясь в Луне,

      иду сеять звёзды в Стране Дураков.

      Те тысячи звёзд, что упали созрев.

      С гарантией всхода и наверняка.

      Озимые сеют у нас в октябре.

      Чтоб к лету суметь накормить Дурака.

      Чтоб ел он со звёздного дерева плод

      и светом его напитался ума.

      И также, однажды, он двинул вперёд.

      И звёзды ссыпал про запас в закрома.

      (Светлой памяти Венедикта Ерофеева…)

      Здравствуй, Веня! Ну как ты там, в норме?

      За тебя пью! «Слезу комсомолки»!

      Моя печень – проверенный орган.

      В этот день мы с тобой одногодки…

      Только, ты в этот день уехал.

      Навсегда в Петушки из столицы.

      В городок, где ни днём, ни летом

      не смолкают цикады и птицы.

      Где жасмин и зимой и ночью

      перманентно цветёт и пахнет.

      Где в открытых сортирах ни строчки.

      И наверно играют Баха…

      Выпьем, друг, «иорданские струи».

      Они