Вельможная панна. Т. 1. Даниил Лукич Мордовцев
Читать онлайн книгу.
и лежа в постели, Елена иногда тихо напевала эту нежную, грустно-чарующую украинскую мелодию, вся переносясь в далекий поэтический край.
– Что это ты поешь, милая Елена? – доносится из соседней комнаты голос приятельницы, Шуазель.
– Вспоминаю далекую Польшу и Украину.
– Что это за Украина, страна такая?
– Да, чудная страна, страна дивных мелодий и девичьих слез.
– Почему же она страна девичьих слез, милая Елена?
– Потому что там такой обычай: каждую весну молодые парни уходят на юг, на границы отражать нападения на Украину и Польшу крымских и белогородских татар и нашествие турок, и не все парни возвращаются на родину, сложив свои головы в степях, где их тело обыкновенно терзали степные орлы и хищные звери… Оттого молодые украинки и оплакивали их. Это страна свободы, прекрасный край wolnosci i niepodleglosci, и только теперь москали и немцы раздирают этот прекрасный край.
– Кто же эти москали, тоже народ такой?
– Народ многочисленный и суровый: это русские.
– А! Русские, слышала о них… У них еще императрица Екатерина.
– Да, Екатерина, которая в дружбе с Вольтером, Даламбером и другими светилами человечества, а между тем сама гасит свободу в милой Польше…
– Девочки! Пора вставать, – раздается голос Елениной бонны.
В такие грустные минуты вспоминается нашей героине их прадедовский замок на Украине… Длинная прямая аллея высоких и стройных пирамидальных тополей, «раин» (райских деревень) далеко-далеко тянется от замка… На селе, над соломенными хатками хлопов, стоят, словно часовые, на своих гнездах аисты, и оттуда немолчно несется грустно-чарующая мелодия:
Ой, весна, весна да весняночка,
Де твоя дочка да паняночка?..
И тогда тихие слезы невольно скатываются с длинных ресниц Елены.
– Верно и я из страны девичьих слез, – грустно улыбается она.
Вспоминается ей мужественное лицо отца, которого она так любила теребить за длинные усы.
– И его давно нет на свете… И это благородное тело, может, расклевывали степные орлы…
Приходит на память и старый, слепой кобзарь с его бандурой… Жалобно тренькают тихие струны бандуры… Дребезжит плачущий старческий голос:
Ой у святу ж то було недило,
Не сызи орлы заклекоталы,
Як то бидми бесчасни невольники
У тяжкий неволи заплакали,
На колина упадали,
У гору пидиймали,
Кайдалами забряжчали,
Господа милосердного прохали та благали…
– А жив ли наш гайдук Остап, папин шталмейстер, что учил меня когда-то на Арапе ездить?.. Милый Арапчик! Как он бережно носил меня на себе…
И вдруг входит старая сестра послушница:
– Барышня, меня послала за вами госпожа де Рошшуар.
– Зачем? Где она?
– В говорильной, в «парлуаре». Из Польши, от вашего дяди, князя-епископа, прислан посланец, и должен вас видеть.
– Он в говорильной?
– В говорильной, барышня. Он привез письма ее святости, госпоже аббатисе