Принцесса перечить отцу не могла.

      Она не была ни хитра, ни нагла;

      Другая бы в обморок пала, играя,

      Или в истерике б билась, рыдая,

      Слезами, мольбами приказ изменив.

      Но Ндьяра послушна. Отца удивив,

      Она наверх башни легко поднялась

      И комнату мыть для себя принялась.

      Служанкина келья была через стену.

      Зигоч там умрет, перерезавши вену.

      А Ндьяра, легко заточенье приняв,

      Мечтала о Кришне. А он, все узнав,

      Под видом паломника вскоре явился.

      Царь мудрости Кришны весьма удивился:

      Юнец говорил о беде подлетавшей,

      О деве, экстаз поцелуя не знавшей,

      О том, что погибнут в бою оба брата,

      О горькой кручине царя Сахрията.

      Царь вновь ощутил ком тревоги и страх,

      Паломнику дав горсть монет впопыхах…

      Предвидел беду юный Кришна. И вот

      Коварнейший день наконец настает.

      Слуга принес Ндьяре вино и пирог,

      Свечу на красивом подносе зажег,

      Поставил под дверь, но открыть не успел:

      Огромный паук на него налетел.

      От мерзости лап содрогнулся слуга,

      Помчался назад, подвернулась нога.

      Скатился он кубарем, хлопнула дверь,

      Слуга потер ногу: «Какой гадкий зверь!»

      От двери хлопка свечку ветром свалило,

      Огонь побежал с нарастающей силой.

      Напрасно принцесса звала ей помочь:

      Приказ был не баловать царскую дочь.

      Когда из окна башни дым повалил,

      Слуга вдруг очнулся: «Что я натворил!

      Дверь заперта, с лестницы вход перекрыт!

      Горит все внутри, полыхает, горит!..»

      От горя совсем поседел Сахрият:

      В янтарном гробу возлежит Анахат,

      А рядом – хрустальный, в нем косточки Ндьяры,

      Принцессы, погибшей во время пожара.

      Слугу царь повесил. А в битве с врагами

      Погибли сыны. Так кошмарными снами

      Предсказана горькая участь царя.

      А что же на дне расписного ларя? —

      Змея умерщвленная, ухо слуги,

      Два сердца кровавых из вражьей груди.

      Горька и мучительна царская доля:

      Потери не принял – на то его воля.

      Душа каменела, от горя злобясь.

      Потеряно все. Ни к чему не стремясь,

      Последние дни доживал Сахрият.

      Он сам своей жизни уже был не рад…

      А что же наш Кришна? Он свет нежных грез

      Сквозь всю свою жизнь благодарно пронес.

      Он облик любимой лелеял во снах,

      Ее кроткий взгляд замечал он в цветах,

      В росинках – ее озорство притаилось.

      Великое таинство Кришне открылось:

      Любимая всюду! В сияньи свечи,

      В неистовстве Солнца, что шлет нам лучи,

      В дыхании ветра, в журчаньи ручья,

      В пастушке, кричавшей