«Эй, Федорушки! Варварушки!

      Отпирайте сундуки!

      Выходите к нам, сударушки,

      Выносите пятаки!»

      Жены мужние – молодушки

      К коробейникам идут,

      Красны девушки-лебедушки

      Новины свои несут.

      И старушки вожеватые,

      Глядь, туда же приплелись.

      «Ситцы есть у нас богатые,

      Есть миткаль, кумач и плис.

      Есть у нас мыла пахучие –

      По две гривны за кусок,

      Есть румяна нелинючие –

      Молодись за пятачок!

      Видишь, камни самоцветные

      В перстеньке как жар горят.

      Есть и любчики[1] заветные –

      Хоть кого приворожат!»

      Началися толки рьяные,

      Посреди села базар,

      Бабы ходят словно пьяные,

      Друг у дружки рвут товар.

      Старый Тихоныч так божится

      Из-за каждого гроша,

      Что Ванюха только ежится:

      «Пропади моя душа!

      Чтоб тотчас же очи лопнули,

      Чтобы с места мне не встать,

      Провались я!..» Глядь – и хлопнули

      По рукам! Ну, исполать!

      Не торговец – удивление!

      Как божиться-то не лень…

      Долго, долго всё селение

      Волновалось в этот день.

      Где гроши какие медные

      Были спрятаны в мотках,

      Всё достали бабы бедные,

      Ходят в новеньких платках.

      Две снохи за ленту пеструю

      Расцарапалися в кровь.

      На Феклушку, бабу вострую,

      Раскудахталась свекровь.

      А потом и коробейников

      Поругала баба всласть:

      «Принесло же вас, мошейников!

      Вот уж подлинно напасть!

      Вишь, вы жадны, как кутейники.

      Из села бы вас колом!..»

      Посмеялись коробейники

      И пошли своим путем.