Тревогой и заботами  томимая

      Надежда возвратилась к Серафиме.

      – Что, впечатлили девушку поэты?

      – А-.а, слушала унылые куплеты.

      Нет мастеров высокого полета,

      Зато теперь немало рифмоплетов.

      Родятся ль снова Блок, Есенин?

      Нескоро, видно, навестит нас гений.

      И в прозе та же  серая картина,

      Лишь карлики, нет исполина

      Толстому, Шолохову, что под стать.

      Увы, таких творцов нам не видать.

      Литература ныне на задворках,

      Романтики корпят в своих каморках.

      Поэт мне приглянулся милый,

      Купила бедолаге кружку пива.

      От безнадеги может и сопьются,

      Хотя «поэтам деньги не даются».

      Работают родные на бессмертие,

      В пустых карманах – ветер!

      Валюту только тот гребет, магнитит,

      В поэзии, кто красоты не видит.

      – Так значит, не нашла ты пары?

      – Творец теперь задерганный, усталый,

      Нет спроса на романы и поэмы,

      Все реже вдохновение у богемы.

      Бросают перья и уходят в бизнес,

      Чтоб не загнал в могилу кризис.

      Прозаик и поэт не подойдут,

      Самих, едва ль  прокормит труд.

      Живут ведь не за пазухой у Бога,

      Себе такую выбрали дорогу.

      Смахнув слезу с ресницы.

      Продолжила печально львица:

      – Я постоянно пребываю в шоке,

      Кто, кто оплатит променад и шопинг?

      –А-а, не беда, пока еще не в ж..е,

      Одежды полон шкаф и гардероб,

      На посиделки хватит, и на гроб.

      – Отстану безнадежно я от моды,

      Пройдут в печали золотые годы.

      От секонд-хенд я не хочу обноски,

      И эти беды пережить непросто.

      И в фитнес-клуб заказана дорога,

      О будущем меня гнетет тревога.

      – Не паникуй, в истерику не падай,

      Лишь сильных духом ждет награда, —

      Надежду