– Эх, брошу все, уеду заграницу,

      Лишь там смогу я пригодиться,

      Признания славы, благ добиться…

      – Куда? Путаною в Стамбуле,

      Чтоб турки там тебя надули.

      Свою, удовлетворяя похоть,

      Рискуешь, Надя, кончить плохо.

      Вдруг встретится маньяк,

      Наступит сладкой жизни крах.

      Захочет кровь твою испить.

      Ему раз плюнуть, задушить.…

      – Ах, на язык тебе типун.

      Озноб, мороз прошел по коже.

      Я верю, мне Господь поможет.

      Охотно каждый с девушкой поет,

      Но замуж почему-то не берет?

      – Не надо было каждому давать.

      Поэтому смогли они понять,

      Что будешь постоянно изменять.

      – Как только стану я женою,

      За мужем, как за каменной стеною.

      Никто меня тогда не соблазнит,

      Сумею стойко верность сохранить.

      Пресытилась я ласками хмельными

      И во дворце спать буду с милым.

      – Губа не дура, за богатым мужем

      Шалаш для наслаждения не нужен.

      Пойми, ведь жизнь всего дороже,

      От секса не избавит даже боже.

      Пока свежа и молода девица,

      То может телом прокормиться.

      Обида и печаль, как дым, пройдут.

      Живем мы потому, что нас зовут.

      – Но это очень тяжкий труд,

      Все силы выжать может

      И совесть постоянно гложет, —

      Напомнила с тоской Надежда,

      Поправив прядь свою небрежно. —

      Процесс, увы, не назовешь любовью,

      Мы жертвуем и честью, и здоровьем.

      – На то и светские мы львицы,

      Чтоб, не мозоля рук, кормиться.

      А, если прелести свои жалеешь,

      Продать придется ожерелье.

      – Опять ты, Фима, за свое,

      Мой талисман покоя не дает.

      Уймись, ни за какие деньги,

      Не искушай меня, как ведьма.

      На «черный день» его я берегу,

      Поэтому ты не гони пургу.

      Продам тебе, но извини, не скоро.

      Когда за горло схватит голод.

      Но лучше заложу в ломбард,

      И заберу без максимум утрат.