Радуга и Вереск. Олег Николаевич Ермаков
Читать онлайн книгу.
Косточкин.
Мужчина в очках кивнул.
– В том-то и дело, – сказал он. – Отсюда и последствия.
– В смысле? – спросил Косточкин уже против желания.
Ясно было, что мужчина пребывает на какой-то своей волне и лучше не продолжать этот разговор, а уйти. Но тут Косточкин боялся выглядеть перед самим собой малодушным. С какой стати уходить? Нет, он расположится здесь, послушает Эшкрофта, позвонит Марине. Он смотрел на человека в теплом халате кирпичного цвета, то есть плаще, обвисшем и потрепанном, в меховой бурой кепке.
– В бессмыслице, – ответил мужчина. – Раз не важно, то и яйца выеденного не стоит.
«Вы здесь живете, что ли?» – захотелось спросить Косточкину. Но кроме нескольких пустых пивных банок, кирпича, смятой сигаретной пачки и окурков здесь ничего не было. А почему-то этого человека хотелось назвать именно обитателем башни. Как-то он ей соответствовал.
Но вопрос его был другим:
– Как называется эта башня?
– Нет, а как вот это называется? – спросил человек и ткнул пальцем вверх.
Косточкин посмотрел на прореху в крыше.
– Ветром? – предположил он.
Человек трескуче рассмеялся, закашлял.
– Гвоздодером! – воскликнул он и сделал такое ломающее движение руками. – Гвоздодер и лом наш ветер. И я вижу, что какой-то мазурик обогатился еще на три доски. Вот какая чертовщина. Фальшивомонетчики в прошлом. В современности – гвоздодер.
– Так эти доски кто-то ворует?
– Не ворует, а, – заговорил он поучающее, поднимая вверх палец, – забирает. Воруют частную собственность. Или государственную. А историческую – забирают.
– Разве она не принадлежит государству?
– Государству… столько ему всего принадлежит, что многое перестает принадлежать. Смею поинтересоваться: откуда прибыли?
– Из Москвы.
Мужчина кивнул.
– Москвичи любят здесь прогуляться – близко, удобно. Еще немцы. Изредка англичане. Студенты шотландцы – по душу шотландского ротмистра Джорджа, сиречь Юрия, Лермонта, пытавшегося вместе с нашим Шеиным отбить крепость, город.
Косточкин повел плечом, поправил ремень сумки и спросил:
– То есть… как?.. Отец того самого?
Мужчина трескуче рассмеялся.
– Того самого! Верно. Но не отец, он же не Мафусаил какой-нибудь, а шотландец. Век шотландца в те времена был короток, как любого другого, тем более век солдата. Вам сколько?
– Мне? – переспросил Косточкин.
– Ну Джордж лет на десять, может, был старше, когда он сложил здесь голову, на Ясенной, это речка такая. Но отпрысками обзавестись успел. До рождения того самого Лермонта оставался сто восемьдесят один год.
– Хм. А за кого он здесь сражался? – смело спросил Косточкин, поняв, что строить из себя знатока в этой викторине бесполезно.
– Ну за кого он мог сражаться вместе с Шеиным? – саркастически осклабясь, поинтересовался этот человек в длиннополом плаще.
Косточкин