Дни человека к смерти чередой

      стремят его от самого рожденья,

      и не прервется путь ни на мгновенье

      во сне, на отдыхе иль за едой:

      назначен срок, и вот живет он, зная,

      что смерть его в небытие вернет,

      в болезни, в здравье, в счастье, средь невзгод, —

      но участь людям не дана иная.

      Известно, не объедешь стороной

      смерть строгую, напрасны ухищренья,

      богатство, норов, власть, сопротивленье;

      но неизвестен день кончины злой —

      как, где, когда придет, всех подминая,

      ни щит, ни ров, ни замок не спасет —

      и мудреца, и дурня унесет:

      мы все – одно, все та же персть земная.

      Нам ведомо, что всех конец такой

      ждет рано или поздно; тщетно рвенье.

      Сколь быстрое у времени теченье!

      Но человек не помнит правды той:

      любуется собою, почитая

      свой ладный стан, лик ясный, и влечет

      мирская жизнь его, мирской почет,

      и обольщает чувств игра пустая.

      Но вспомним же, как сотворен любой.

      Мы все – лишь соков мерзостных смешенье;

      в нечистом лоне вспомним заточенье

      и чем питает мать нас той порой,

      как страждет, нас из лона извергая,

      а мы с великим плачем в свой черед

      вступаем в лживый мир, что обречет

      на муки нас, казня и обжигая.

      Что можешь ты сказать, старик гнилой?

      Ведь из-за хворей жизнь твоя – мученье!

      Смерть шлет тебе свое предупрежденье,

      а ты внимать не хочешь вести злой.

      Как в смрадном гноище свинья тупая,

      в грехах своих гваздаешься, и вот

      язык твой суесловит, спорит, лжет,

      дух подлый у тебя, а длань скупая.

      Тебе постичь умом бы и душой,

      что всем нам жизнь приносит измененья:

      разор – богатым, бедным – возвышенье,

      большим стал малый, малым стал большой,

      с недугом юный борется, страдая,

      и прежде старца быстро в гроб сойдет,

      а старый мнит, что льва сильнее кот,

      кончины для себя не ожидая.

      Лишь Богу ведомо, зачем дурной,

      безумец, лжец приял бразды правленья;

      кто добрым был в нужде и подчиненье,

      злым станет, коли лен получит свой;

      монах, что в Грассе жил, свой нрав смиряя,

      епископом гордыню обретет;

      иному бы пасти в Террассе скот,

      а он вершит судьбу большого края.

      Кто хочет Богу верным быть слугой

      и в этом мире жить без огорченья,

      пусть вверится Господню попеченью

      и радости не требует другой.

      Бог знает сам, кому конец, карая,

      или недуг тяжелый Он пошлет,

      и