Так любят люди. Андрей Максимов
Читать онлайн книгу.
объяснить, что любовь – это как раз такая история, в которой побеждает только экспромт.
Потому что жизнь – это спектакль: учи роль, готовься к выходу, выбери правильного режиссера и постарайся попасть в правильную пьесу.
А любовь – море. Стихия. Свобода то есть.
Нырнул – плыви. Не умеешь плавать? Тони. Там на дне – тоже масса всего интересного. Живи, короче, в этой стихии. Не готовься, а живи.
Кто про это скажет? Кто объяснит?
Да никто!
Чему нас только не учили! К чему только не готовили! На уроках гражданской обороны даже объясняли, что делать на случай ядерной войны.
А с любовью оставили один на один. Никто ничего не объяснял. Ужас какой! Ничего про любовь не рассказывали, не советовали, не разъясняли… Ничего!
Вот я и готовился к этому поцелую. По привычке. Представлял, как это все будет. Такой разыгрывал спектакль…
А потом…
…Почему в юности мне всегда было страшно прикоснуться к девушке? И почему потом прошло?
Потому что в юности каждое любовное поражение означает фиаско окончательное и бесповоротное. Проиграв одной, ты поиграл всем, и, что самое ужасное, – навсегда.
А когда вырастаешь, нет никаких фиаско. Просто случай, досадный эпизод, казус… Пройдет, в общем.
В юности кажется: обида, поражение не пройдет никогда.
Вырастаешь и понимаешь: пройдет. И не такое проходило.
Потому в юности любая попытка завязать что-то с женщиной – решающая. Но чем больше в жизни таких попыток, тем все менее и менее решающими представляются они…
Был вечер. Я провожал ее к подъезду. Она шла чуть впереди.
И на меня нашло что-то. Наверное, это была страсть. Или любовь. Умные психологи знают разницу, я – нет…
Я положил руки ей на плечи. Катя остановилась. Я развернул ее и уткнулся зубами в ее полуоткрытый рот.
Катя расхохоталась!
Она смеялась своим единственным смехом. Не высокомерно. Не обидно. Просто весело и по-детски.
– Ты что? – спросил я и снова попробовал ее поцеловать.
Она ответила на поцелуй, но тут же снова рассмеялась.
Я совершенно не знал, что мне делать.
Катя вдруг посмотрела на меня серьезно, даже, пожалуй, чересчур, погладила рукой мое лицо и произнесла тихо:
– Хороший ты.
Потом она расхохоталась и побежала к подъезду.
Помахала мне рукой и исчезла за легкой дверью. Тогда ведь еще не было железных дверей и кодовых замков и двери казались легкими…
Всю ночь я потратил на то, чтобы убедить себя, что поцелуй состоялся. И значит, я могу теперь просто подойти к ней и даже чуть небрежно поцеловать. Но по-настоящему.
Но сколько бы потом я ни целовал, Катя каждый раз хохотала.
Я спрашивал ее:
– Что случилось? Почему?
Она говорила мне, что я – очень хороший, и снова смеялась.
Они более мягкие, женщины. И от того – такие жестокие. Они крайне редко говорят: «Пошел вон!», что каждый мужик делает с удовольствием.
Но