То зубы, то часы, то телефон забуду:

      и слова не скажи, и кашей будешь сыт.

      От времени отстал, и к основному блюду

      уже не позовут, хотя не позабыт.

      Из дома выходя, ключи, очки и паспорт

      обязан проверять. Ширинку застегнуть…

      Попасть в знакомый мир, в ловушку не попасться.

      Былые маяки не пробивают муть.

      Как много моего способно жить отдельно:

      и дети, и стихи, и уши, и глаза…

      Но кто подскажет мне, с какой великой целью

      я носовой платок на память завязал?

      Сердце

      как старая собака

      долго возится перед сном

      крутится на месте

      то успокоится то встрепенётся

      вспомнив дневные обиды

      а то замрёт на полутакте

      соображая что делать дальше

      Ну послужи ещё

      собака

      Похороните меня в интернете,

      на малой родине – в русском сегменте.

      Надпись на камне, число на конверте –

      это всё лишние документы.

      Стану невидимей звёздных посланий,

      только, надеюсь, немного понятней.

      Чёрные дыры сгоревших желаний,

      солнечных зайчиков белые пятна.

      Кодом двоичным меня сохраните,

      лучше не выразить смертно-бессмертных.

      Точка-тире – это дыры в граните,

      это свобода эксперимента.

      Там, на холме, в закутке, под берёзой

      русского звука, у дуба упрямства

      корни еврейские свяжут серьёзно

      дух отлетевший с духом пространства.

      Сердце моё, что созрело в гортани,

      пусть улетает, летает, таится,

      пусть архаичной вечностью станет,

      новостью интернетной страницы.

      Перебираю слова

      одни нравятся а другие нет

      хотя все одинаково неяркие

      словно раки в тазу

      цепляются друг за друга

      и за меня

      больно или щекотно

      пытаются расползтись

      если правильно приготовить

      будут вкусные и красные

      но мёртвые

      Родился в рубашке

      рванул её на груди

      теперь пишу на лоскутах

      Пока не жахнет трёхлинейка,

      шестидюймовка, террористка,

      пока лишь вариантом риска –

      смирительная телогрейка,

      пока не пробует поэта

      стальное горло пистолета

      и не опущены закрылки

      у самолёта на посадку,

      пока летишь по переулку

      со