Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии. Сергей Зотов
Читать онлайн книгу.
сколь бы она, на современный взгляд, ни была непочтительной или даже сальной – чаще всего не отрицала их истинности и силы. Взять хотя бы «Денежное Евангелие от марки серебра» (XIII–XV вв.), чье название явно пародирует заглавие Евангелия от Марка. В одной из версий папа, наставляя кардиналов, переиначивает слова Христа из Нагорной проповеди «блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» и «блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф. 5:3, 6) в «блаженны богатые, ибо они насытятся. […] Блаженны имущие деньги, ибо их есть курия римская». Но это не атака на Евангелие, а критика папского двора с его алчностью; обвинение в адрес тех иерархов, которые нарушают Божий закон.
Благочестивые ослы
Шутовские епископы, пародии на богослужение и ритуалы, где привычные нормы и иерархии переворачивались с ног на голову, существовали не только в воображении мастеров, украшавших рукописи маргиналиями, но и в реальном мире, у них за окном.
С XII в. в разных епархиях Франции к праздникам, которые следовали за Рождеством: от дней св. Стефана (26 декабря), св. Иоанна Богослова (27 декабря) и Невинноубиенных младенцев (28 декабря) до Обрезания Господня (1 января) и Богоявления (6 января) – были приурочены пародийные действа. Самое известное из них – это «праздник иподиаконов», который также называли «праздником дураков» (festum fatuorum или festum stultorum). Изначально он, видимо, отмечался вполне чинно, а слово «дурак» означало не глупцов, безумцев или шутов, а смиренных и нищих духом, малых и юных – таких же чистых, как сам новорожденный Иисус и вифлеемские младенцы, перебитые по приказу царя Ирода. Однако со временем это празднество стало выходить из берегов и порой, по разным свидетельствам, оборачивалось развеселой пародией на богослужение.
На время торжества младшие – по чину и по возрасту – клирики избирали из своей среды епископа, архиепископа или папу дураков. Ему вручали одежды и инсигнии настоящего прелата – митру, посох и кольцо. В самом разнузданном варианте во время мессы, которую он служил, другие клирики, напялив маски или переодевшись в женщин, устраивали в храме танцы и распевали непристойные песни. Они поедали колбасы, резались в карты и кости, а вместо ладана кидали в кадило ошметки старых подметок. Дурацкий епископ разъезжал по городу и благословлял паству. Некоторые маргиналии, изображавшие странных клириков и непотребные богослужения, могли быть отголоском таких пародийных ритуалов.
В XV в. церковные власти – иерархи, собравшиеся на Базельский собор, и профессора парижского факультета богословия, – которые и до того периодически пытались вернуть эти действа в более чинное русло, повели против праздника дураков настоящее наступление. Постепенно они сумели его «приручить» (запретив дурацкому епископу служить мессу и благословлять народ, а клирикам – носить маски и пьянствовать во время службы) или вовсе изгнали его из храмов на городскую площадь.
Близким родственником «праздника дураков» был «праздник осла», который устраивали в память о бегстве Святого