Он, видимо, плохо слышал, часто переспрашивал. А тут он совсем не услышал.

      – Лодка у меня была, – говорит, – так я её продал… Всё думаю новую лодку сделать, да время никак не найду для этой лодки…

      – Чего ж у вас лодки-то нет? У всех лодки есть, а у вас нет…

      Я думал, у него лодка есть, думал, он меня на лодке покатает, рыбу, думал, половим, а у него нет…

      – Так была же лодка. Однажды её ребятишки у меня украли, так я её по всему озеру искал…

      – И нашли?

      – Нашёл, да ну её к лешему…

      – Значит, вы рыбу теперь не ловите?

      – Да ну её к лешему…

      – А раньше ловили?

      – Раньше ловил.

      – А теперь почему не ловите?

      – А на кой леший рыба нужна? Кто её чистить-то будет, коли хозяйки нет?

      – Почему нет?

      – Не женат.

      – Почему?

      – А во́йны!

      – Чего войны?

      – Чудак! Всё ж войны: первая немецкая, столыпинская, так? Революционная – два? А после финская, а после Отечественная…

      – На войне убили?

      – Кого?

      – Жену.

      – Фу-ты! Как же её убить-то могли, коли её сроду не было. Поскольку войны были.

      – А перерывы-то были?

      – Перерывы-то? Ну были. А можно сказать, и не было. Не перерывы это, скажу я тебе, чтобы человек спокойно, обстоятельно жениться мог. Это, может, по книжкам там вашим были перерывы. А на самом-то деле не было.

      – А как же другие женились?

      – Кто другие?

      – Отец мой, например, соседи.

      – Соседи-то? А бог их знает…

      – Да и не только они, – сказал я.

      – Да много больно ты знаешь! – сказал он.

      – Как же мне не знать! – сказал я.

      – Умные все больно стали…

      Он замолчал, всё курил.

      Наверх мне не хотелось подниматься. Есть тоже не хотелось. Я сидел.

      – Начал я себе помещение строить. Лес-то надо рубить? А рядом-то рубить не разрешалось. Сам рубил. Сам возил. А пни ломом корчевал… А потом, значит, ягоды: крыжовник, сморода, а теперь, значит, яблоки собираю… смороду собираю… крыжовник собираю…

      – А вас в лагерь не пускают? – спросил я.

      – Если участок в культуру привести, в божеский вид привести, можно тебе всё что угодно посадить, ведь так?

      – Отчего же вы в то время не женились?

      – Когда?

      – Войны-то ведь не было.

      – А участок-то надо было в божеский вид приводить? А был лес. Ничего и не было. А лес-то, он шишки одни даёт. Вот теперь сколько я крыжовника снимаю? А? Много снимаю! А смороды сколько снимаю? Много! И яблоки, сам