Когда он повернулся, я увидел, сколько у него за пазухой рыбы набито. Как будто огромный такой живот! Он еле-еле шёл. Одной рукой он майку возле штанов поддерживал, а в другой руке у него удочки были.

      Когда он на берег вышел, тут и споткнулся. Вся рыба у него из майки выскочила и на траве прыгает. Я сразу бросился эту рыбу ловить.

      Собрали рыбу, он майку снял, и мы всю рыбу в эту майку положили, как в мешок.

      Я его спросил: неужели он так всё время стоял, никуда не уходил?

      – Так и стоял, – сказал он.

      – И обедать не ходил?

      – Чего ж я без рыбы обедать пойду?

      – Неужели нельзя без рыбы обедать идти? – удивился я.

      – Разве же это рыбак, который обедать ходит, а рыбу не приносит? Это ж ушехлоп получается!

      – Кто получается?

      – Ушехлоп – сказано тебе? Ушами знай хлопает, а рыба от него топает.

      – Где это ты такое слово только выкопал? – говорю.

      – А чего его копать, если тот человек, который ушами хлопает, ушехлопом и называется. Как же его ещё назовёшь?

      – Хлопоухом, – говорю, – ещё можно назвать. Ухохлопом можно…

      – Да ты что мне, учитель, что ли, какой? Чего это ты меня учишь?

      Очень уж он серьёзный человек был! Я таких серьёзных ещё не видел.

      – Поймал ты много! – сказал я.

      – То всё коровы.

      – Чего коровы?

      – Коровы их шугают.

      – Кого шугают?

      – Рыб.

      – Как?

      – Вон в плёсе пасутся…

      – Ну?

      – И рыбу ко мне шугают. Куда коровы идут, туда и я иду. Они, значит, ходят и рыбу ко мне гонят. Ты только знай удочку закидывай да вытягивать успевай. Своим собственным соображением до этого дошёл! – Он тряхнул мешок. – Ишь сколько нашугали!

      – Здо́рово нашугали! – сказал я, поражённый.

      – Вот так-то!

      Неужели коровы ему столько рыбы нашугали?

      Кто бы мог подумать!

      Нахимовцы

      На другой день я сразу как встал, к лагерному забору отправился. Ждал, когда у них завтрак кончится, возле забора прогуливался. Никто не имеет права мне запретить возле забора прогуливаться! Я руки за спину заложил и так ходил, поглядывая на лагерную территорию.

      Спрашиваю часовых про Саньку. А они фамилию спрашивают.

      Один говорит:

      – Меня тоже Санькой зовут. (Врёт, наверное!)

      А другой говорит:

      – Ты подальше отойди, нечего возле ворот торчать…

      Перешёл я на ту сторону, сел на траву и сижу. И на часовых уничтожающим взглядом смотрю. Мог бы и не отойти, стоял бы себе – и всё! Да я отошёл, чтобы разных