Венера в бегах. Рассказы. Артур Одинцов
Читать онлайн книгу.
стеклом белой дугой горела полоса льда. Залив промерз до дна. Погода ему благоволила. Шесть часов ходьбы по льду – и вот она, сказочная Финляндия. Йолуппуки, елки, молочногрудые финки. А там уже рукой подать до парома. И все. Ауфидерзейн, господа бандиты! Прощайте, товарищи менты!
Из-за заснеженных сосен выползла тяжело груженная «Скания». Разбрызгивая снег, тормознула у поворота. Мотор урчал, машина стояла, из кабины никто не выходил. Зубов на всякий случай встал к стене, задернул штору. Оставил крохотную щелочку, в которую помещалась квадратик кабины и густые, легкие струйки снега, летящие к земле. Дверка распахнулась. Легкая девичья фигурка спрыгнула на снег. Водитель, перегнувшись, что-то крикнул девушке, брякнул дверцей. «Скания» тяжело ухнула, и медленно, длинной белой гусеницей уползла в круговерть снега. Девушка, посверкивая на свету стройными ногами, перебежала через дорогу. Подняв руку, пошла навстречу столбу света. Обдавая девушку снегом, идущая машина пролетела мимо. Засыпанная белым облаком, девушка стояла, как невеста в фате. Следующая машина снова прошла, не затормозив. И еще одна… и еще…
Девушка, явно, работала «плечевой». Эти верные спутницы тяжело груженых караванов колесят по всей стране, бесцельно и неостановимо. Прокуренные «дальнобойщики» полагают, что девчонки отдаются им. На самом деле, они отдаются дороге, ее бесконечной сути, ее разматывающемуся стержню. Зубов и сам был таким. Только у него вместо дороги была опасность. Он не мог жить без опасности, как девушка не могла без дороги.
Одевшись, Зубов вышел. Через несколько минут «плечевая» сидела в его полутемном номере. Это была молоденькая девушка с большим ртом. Таня приехала из Саратова в кабине дальнобойщика – финна. Теперь возвращалась домой.
– А ты кто? – беззаботно щебетала она, озирая номер. – Командировочный? У тебя здесь уютно. Почти как в кабине…
– Угу, – засмеялся Зубов. – Командировочный. Иди ко мне…
Упрашивать ее долго не пришлось. Сверкая белыми, холодными ягодицами, похожими на застывшие сыры, легко упала в постель. Бросила на стол пачку презервативов.
– Я не люблю с резинкой. – поморщился Зубов, обцеловывая белый, крепкий холмик груди.
Таня отстранилась.
– Тогда я не буду с тобой, – шепнула властно. – Я сплю только с презервативом.
Но Зубов ее не слушал. Жадная, горячая тревога, преследующая его по пятам, трепетала на кончиках пальцев, струилась по жилам, билась в горячем паху.
– Я не могу с резинкой. Я столько лет жил с резинкой на глазах… с резинкой в сердце… Пусти меня… пусти…
Он рывком взламывал ее худые, угловатые ноги, коленки, острые, как края льдин, добираясь до жаркой полыньи, спрятанной между сведенных, белых ляжек.
– Дурак, что ты делаешь? Дур-аа… – она не успела выкрикнуть, ноги скользко разъехались в стороны.
Зубов навалился на нее смуглой, мускулистой грудой, опадающей,