Венера в бегах. Рассказы. Артур Одинцов
Читать онлайн книгу.
нехотя разлепила веки.
– Ты куда собрался? – она лениво потянулась.
Он поглубже натянул вязаную шапочку.
– Спасибо тебе… – Зубов улыбнулся. – Номер оплачен до третьего. Деньги на столе.
– Ты уходишь? – она привстала на локтях.
– Да. Мне пора…
Он открыл дверь. Бархатная тьма коридора потоком хлынула в номер.
– Эй! – Зубов остановился. – Там, куда ты идешь, проверься на СПИД.
Ее голос вонзился ему спину. Зубов замер. Медленно повернулся.
– Что ты сказала?
Девушка холодно улыбалась.
– Четыре месяца назад у меня обнаружили СПИД. – Ее голос дрогнул. – Я тебя предупреждала… – он показала глазами на коробочку с презервативами.
Горячий пот заструился между лопатками. Зубов сделал шаг назад, закрыл дверь. Неужто? Так вляпаться? Не может быть?
– Ты шутишь?
Девушка покачала головой.
– Таким не шутят.
Зубов внезапно почувствовал себя больным и слабым. Опустился на стул. Теперь он знал, что не дойдет. Берегом притворился ледяной торос. Он медленно уходил из-под ног, обнажая черную широкую полынью. Полынья тянулась к Зубову. Он знал – она не пожалеет…
Завещание дядюшки Фимы
Форточка теперь не закрывалась. Два дня тело скоропостижно скончавшегося дяди Фимы лежало в наглухо запертой комнате и теперь пришло время ее проветрить. К трем часам, когда провожающие вернулись с кладбища, в комнате уже пахло стылым воздухом, крахмальными скатертями и салатом «Оливье». Дядя Фима очень его уважал. Супруга, помня об этом, приготовила салата много, как никогда. Дяди Фимы не было, а салат был.
Кроме салата, о дяде Фиме зримо напоминал адвокат Шполянский. Вряд ли, супруга покойного пригласила бы ушлого адвоката, если бы не священная воля покойного. Ираиде Сергеевне адвокат не нравился. Но именно Шполянский должен был огласить завещание дяди Фимы. Таково было желание покойного. После второй рюмки кристально – холодного «Абсолюта» Шполянский встал. Родственники и друзья покойного ювелира, зная о страсти дяди Фимы к шуткам и розыгрышам, отложили вилки. Рюмки с налитой, но нетронутой водкой поблескивали, как стекла пенсне в лунную ночь.
– Мои нежно любимые друзья и родственники, – прочел Шполянский, вытирая толстые губы тыльной стороной ладони, – зная о своем больном сердце, я, на всякий случай, будучи в добром уме и твердой памяти, пишу эти строки с единственным условием – вскрыть его после моей смерти. Надеюсь, это условие вы соблюдете…».
Адвокат обвел взглядом сидящих, кашлянул и продолжил.
«Моя дорогая жена, прежде всего, должен признаться тебе в своей любви. Я любил тебя так, как никого другого…». Гости зашевелились, супруга покойного, румяная и взволнованная, потянулась к Шполянскому.
– Вы знаете, какой Фима был шутник? – шепотом спросила она. – А вдруг там, – она кивнула