Миквархар. Кёнигсберг дуз пуа. Альтернативно-историческая проза. Константин Зарубин
Читать онлайн книгу.
Екатерину II, и на его гвардейской карьере был поставлен жирный высочайший крест. Ему ничего не оставалось, как удалиться в своё имение и заняться разведением лошадей и разбивкой огромного сада по аглицкому образцу. Для удобства эксплуатации он формально перевёл своих крепостных с барщины на оброк и привлёк всех – от мала до велика и дряхла – к садовой и конюшенной повинности.
С тех пор мужики в Волышове и прилегающих деревнях разделились на две категории. Те, что были приписаны к саду и без конца таскали булыжники или срывали и вновь насыпали холмы, создавая аглицкий колорит, считались трудолюбивыми и надёжными. Те же, что каждый день под уздцы выгуливали по округе чистокровных —ких жеребцов и кобыл, а потом чистили им щёточкой круп и расчёсывали специальным гребнем гриву, приобрели репутацию белоручек и барских нахлебников – сколько бы они ни горбатились на своих наделах в свободное от лошадей время.
(Эта кастовая система так глубоко укоренилась в крестьянском сознании, что просуществовала до самого 1930 года, когда все «конюшные» семьи в Волышове раскулачили и отправили в Сибирь. Кутузовы к тому времени, правда, перебрались в другое село.)
Мужикам Кутузовым в этом отношении не повезло особенно, ибо в придачу к табунам —ких жеребцов граф Волышов содержал целый выводок пони. Прапрадед Савелия, седобородый и высоченный Василий Кутузов, неоднократно валялся в ногах у графа с криками «батюшка, не погуби!», вымаливая для своей семьи избавления от ухода за «басурманским лошадёнкам». Он резонно намекал, что уж к этому-то можно было бы привлечь баб или ребятишек. На что граф обычно приказывал собрать всех Кутузовых на конюшенном дворе и, пока их секли, вышагивал рядом, добродушно просвещая тёмное мужичьё: «За чистокровной лошадью дóлжно ухаживать исключительно мужчине!»
В тяжёлом для Отечества 1812 году сын графа, Николай Волышов, в патриотическом порыве пожертвовал всех пони на нужды армии. Но было поздно. Полвека выгуливания и расчёсывания ни на что не годных маленьких лошадок ославили род Кутузовых навсегда.
Вот в силу каких запутанных исторических причин прапрадед Савелий впервые ощутил на себе женскую благосклонность лишь тогда, когда оторвался корней и очутился в Царстве Польском, в окружении армейского устава, жидов и ляхов. Последние, впрочем, как раз подвергались интенсивной русификации. К счастью, не особенно успешно.
Прачку, оказавшую благосклонность прапрадеду Савелию, звали, разумеется, Марыся. Точнее – Марыся Пащчиковяк. В русле проводимой политики русификации, Савелий переименовал Марысю в Марусю и стал стираться только у неё. Помимо уже перечисленных родовых признаков здуньска-вольских прачек, Марыся обладала ростом под стать Савелию, задушевно пела народные песни и была не прочь перейти в православие. Если родовые признаки разожгли в Савелии чувственную страсть, то пение Марыси и её тяга к истинной вере запали ему прямо