Глава 4

      Где-то здесь.

      Мерцающая звездная тропа в абсолютной пустоте: ни запахов, ни звуков, ни дуновения ветерка. Тропа висла в этой пустоте и уходила в бесконечность. Прекрасная, манящая. Дея сделала несколько шагов вперед и оглянулась, звезды за ее спиной слабо мерцали и, в конце концов, погасли. Страха не было, только легкость и желание идти вперед. И она шла, двигаясь очень медленно. Мысли из ее головы постепенно улетучивались, наступала абсолютная безмятежность. И, когда она была уже готова раствориться в этой пустоте, до ее слуха донесся звук. То был шелест листьев. Нежные весенние листочки беспокоил легкий ветерок, принесший запах тины и сосен. Уловив всё это, Дея вдруг очнулась, осознав, что уже давно идет с закрытыми глазами. Открыв их, она увидела озеро. Подход к воде густо зарос камышом, над которым кружили ярко бирюзовые стрекозы. Ее охватило странное чувство, будто ее окружает что-то очень родное в этом незнакомом месте. Оно было совершенно новым. Она точно знала, что раньше не бывала здесь, однако бирюзовые стрекозы и песчаный пологий берег отчего-то казались продолжением ее самой.

      Дея подошла к воде, но в подвижном зеленоватом отражении увидела не себя, а малютку с взъерошенным рыжим чубчиком на голове. Отпрянув от неожиданности, она налетела на что-то твердое и шершавое. Обернулась и увидела ее – огромную сосну.

      Если все прочее могло быть похожим на виденное ею ранее, то такая сосна в целом мире была одна. Растущая на осыпающемся покатом берегу, она стелила свои ветви, изгибающиеся самым причудливым образом, близко к земле, будто боялась упасть. Росла она на острове, где ветра бывали столь лютыми, что оголили со временем ее корни, сдув с них даже песок. То была самая необыкновенная в мире сосна, огромная, как Атлант, потрясающая своими изгибами, и она распласталась как раз по тому берегу, на котором очутилась Дея. Ее сосна, под которой она провела не одну ночь на Койонсаари, теперь была здесь.

      Вообще место это казалось каким-то мифическим. Пологий песчаный берег и илистое дно, поросшее камышом, – сочетание весьма странное, иллюзорное, неправдоподобное, но невероятно красивое. Дея погладила кору дерева, прислушалась к легкому плеску воды и озорному стрекоту насекомых, затем устроилась поудобней у могучего ствола и закрыла глаза.

      Сколько она просидела под деревом, она не помнила. Очнулась от грез лишь тогда, когда солнце уже клонилось к горизонту. «Я отправляю вас в путешествие по вашему сознанию. Только прошу, вернитесь до заката, иначе вы заблудитесь в самой себе», – воскресли в ее памяти последние слова Вайеса, и она проснулась.

      Первое, что она увидела после пробуждения, это умиленного Яна. Он сидел в легком плетеном кресле напротив ее кровати, смотрел на нее и улыбался.

      – Ты долго не просыпалась, я постучал, ты не ответила, и я зашел.