Разговор со своими. Татьяна Правдина
Читать онлайн книгу.
уходила. Потом она объяснит: ее управление уезжает в эвакуацию, мы с ними не поедем, потому что денег нет, не говоря о каких-либо драгоценностях (все немногое, что было от шустовского дома, ушло на поездки к папе в лагерь, обучение меня немецкому языку и просто на элементарно сносную жизнь). Папа в Мичуринске, можно хоть съездить. А здесь у нас крыша над головой. Как всегда – права и мудра!
У меня сегодня одна забота – купить хлеб. Выхожу, на улице дивная погода, тепло, даже солнечно, как и сегодня, через 74 года. Поэтому решаю пойти во «вкусную» булочную. Это рядом со станцией метро «Кировская», там своя пекарня, и поэтому очередь идет быстро – хлеб подают постоянно, не надо ждать привоза. Но при выходе со двора я застываю… В нашем переулке не очень давно построен высокий дом, и в нем располагается ЦСУ (Центральное статистическое управление). И над ним, и по всей округе, сколько хватает глаз, в ясном небе, как огромные черные вороны, летает жженая черная бумага. Все-таки иду – хлеб-то нужен.
По дороге вижу очень много людей, везущих коляски, самодельные тачки, с рюкзаками с вещами, двигающихся к площади трех вокзалов. Над всем этим такая же черная жуть.
Отоварив хлеб, решаю вернуться домой не по бульвару, а через Кировскую улицу (теперь и раньше Мясницкую), чтобы зайти в магазин – «обожаемое Чаеуправление». Этот дом, стоящий напротив Главного почтамта, построен был еще до революций купцом Перловым в «китайском стиле». Его так и называли Перловский, как гастроном номер один – Елисеевский. В нем всегда очень вкусно пахло, потому что там продавали восточные сладости, чаи и кофе в зернах, который для желающих там и мололи в огромной машине. Поэтому даже если и ничего не покупать, то просто подышать этими запахами!
Но… вхожу, народу мало, продают песочный пирог с вареньем. Чтобы купить хоть двести граммов, надо отдать карточку на сто (!) граммов сахара. И вдруг говорят, что продают без карточек! На все имеющиеся у меня деньги покупаю этот пирог. И продолжаю, естественно, его жуя, в дивном настроении идти по Кировской. Тогда на углу Кировской и Комсомольского переулка был «Детский мир». Зашла и увидела: за одним из прилавков стоял продавец, немолодой мужчина, и торговал валенками. Отрывал «промтоварные единички» (карточки) и получал деньги. Меня это, несмотря на немыслимую дефицитность товара, не взволновало, потому что у нас с мамой были дивные, деревенские, ручной валки валенки, присланные няней Дуней и Нюшей. И вдруг продавец начал выкидывать валенки из-под прилавка прямо стоящим в очереди людям. Крикнул: «Чего там, берите так!..» Конечно, началась свалка, а я выскочила в ужасе из магазина…
Пирог с вареньем без карточек, валенки задаром и летающая над городом жженая бумага мое настроение резко изменили. Побежала домой. Мама еще раз объяснила, почему мы не эвакуируемся, а про жженую бумагу сказала: «Жгут документы».
То, что немцы, подойдя к Химкам (десять километров от Москвы), в нее не вошли, отношу к счастливейшему для себя и для всех россиян чуду. Наверное, у них была плохая разведка и степени оголенности города они не знали. Слава богу, наши опомнились, были переброшены сибиряки,