Пластинкой тоненькой жиллета

      Легко щетину спячки снять —

      Полуукраинское лето

      Давай с тобою вспоминать.

      Вы, именитые вершины,

      Дерев косматых именины —

      Честь Рюисдалевых картин,

      И на почин – лишь куст один

      В янтарь и мясо красных глин.

      Земля бежит наверх. Приятно

      Глядеть на чистые пласты

      И быть хозяином объятной

      Семипалатной простоты.

      Его холмы к далекой цели

      Стогами легкими летели,

      Его дорог степной бульвар

      Как цепь шатров в тенистый жар!

      И на пожар рванулась ива,

      А тополь встал самолюбиво…

      Над желтым лагерем жнивья

      Морозных дымов колея.

      А Дон еще, как полукровка,

      Сребрясь и мелко, и неловко,

      Воды набравши с полковша,

      Терялся, что моя душа,

      Когда на жесткие постели

      Ложилось бремя вечеров

      И, выходя из берегов,

      Деревья-бражники шумели…

      Ночь. Дорога. Сон первичный

      Соблазнителен и нов…

      Что мне снится? Рукавичный

      Снегом пышущий Тамбов

      Или Цны – реки обычной —

      Белый, белый бел-покров?

      Или я в полях совхозных —

      Воздух в рот и жизнь берет

      Солнц подсолнечника грозных

      Прямо в очи оборот?

      Кроме хлеба, кроме дома,

      Снится мне глубокий сон:

      Трудодень, подъятый дремой,

      Превратился в синий Дон…

      Анна, Россошь и Гремячье —

      Процветут их имена —

      Белизна снегов гагачья

      Из вагонного окна!..

      Вехи дальние обоза

      Сквозь стекло особняка,

      От тепла и от мороза

      Близкой кажется река.

      И какой там лес – еловый?

      Не еловый, а лиловый, —

      И какая там береза,

      Не скажу наверняка —

      Лишь чернил воздушных проза

      Неразборчива, легка…

      Где я? Что со мной дурного?

      Степь беззимняя гола…

      Это мачеха Кольцова…

      Шутишь – родина щегла!

      Только города немого

      В гололедицу обзор,

      Только чайника ночного

      Сам с собою разговор,

      В гуще воздуха степного

      Перекличка поездов

      Да украинская мова

      Их растянутых гудков…

      Шло цепочкой в темноводье

      Протяженных гроз ведро

      Из дворянского угодья

      В океанское ядро.

      Шло, само себя колыша,

      Осторожно, грозно шло…

      Смотришь: небо стало выше —

      Новоселье, дом и крыша —

      И на улице светло!

      Когда щегол