Корабли и люди. И. Г. Святов
Читать онлайн книгу.
от Николаевска-на-Амуре до Хабаровска – девятьсот пятьдесят. Всего пять тысяч семьсот километров.
Амур, что означает на тунгусо-манчжурских языках «Большая река», на всём своём протяжении судоходен. В него впадают многоводные реки, также судоходные: Зея, Бурея, Сунгари и Уссури. Первые две, левые притоки, берут начало у Станового хребта, а правые – в Китае и в Приморье.
Флотилия усиленно занималась боевой подготовкой: артиллерийской стрельбой, высадками десантов, тактическим взаимодействием с сухопутными войсками и плаванием в сложных условиях днём и ночью в составе соединений. Командирам кораблей запретили плавать с местными лоцманами, с которыми они ходили в предыдущие кампании.
После ледохода, в начале мая «Беднота» вышла в самостоятельное плавание. Я исполнял обязанности вахтенного начальника. А надо сказать, что вахтенный начальник на канонерских лодках, по флотскому выражению, – это «мичман дырка», то есть он заменяет всех недостающих корабельных специалистов. Значит, я и вахтенный начальник, и ревизор-начхоз, и связист, и артиллерист, и физрук, и заведующий кают-компанией. Кем я только не был!
И вот, выйдя в первый поход без лоцмана вверх по Амуру, в Казакевической протоке ночью Николай Михайлович допустил меня к самостоятельному несению вахты на ходу. Темно, течение быстрое, берега извилистые. Подходим к перекату. Командир говорит:
– Сядем, ревизор?
– Нет, не сядем, – отвечаю я. И вдруг под днищем зашуршало, затем – толчок.
– Ну, вот и сели. Шляпа, ревизор, – сказал спокойно командир. – Снимайтесь с мели, – и покинул мостик.
Основной способ самостоятельной съёмки с мели – это заводка якоря на всю длину якорь-цепи в сторону глубины и употребление упорины-бревна длиной метров восемь: на одном конце шток-крестовина, а другой конец заострён, как шпиль, и обит трёхмиллиметровым железом.
Вызвал наверх боцманскую команду и матросов артиллерийской боевой части. На четырехвесельном яле завёз якорь на глубину. Установил упорину, закрепив пеньковый трос за кнехт, на крестовину навесил блок, пропустил трос через блок, а ходовой конец намотал на шпиль. Упориной попытались поднять нос, но электромотор оказался бессилен крутить шпиль. Пришлось вставить вымбовки, и с помощью всей команды стронули нос с мели. Корабль вышел на глубину и стал на якоре. Вся эта операция заняла часов семь.
Рассветало. Приходит вестовой и приглашает в кают-компанию. В кают-компании сидят командир и старший помощник и оба улыбаются. Юрий Самойлович спрашивает: «Ну что, ревизор! Освоил несение самостоятельной вахты?» – «Вполне», – отвечаю я. Оказывается, у Николая Михайловича основной способ проверки деловых качеств подчинённых было предоставление самостоятельных действий в трудной ситуации.
Далее до Благовещенска мы дошли без приключений. Правда, рулевые были хорошо подготовлены к держанию корабля на створе. Мне приходилось часто стоять на вахте с рулевым Козорезовым. Он умело брал угол упреждения против