Корабли и люди. И. Г. Святов
Читать онлайн книгу.
жертв, а эстетическая сторона отработанных, свободных и красивых движений оказалась неоспоримой.
А что касается «харча», то нужно прямо сказать: в то время на флоте был он не флотским. Нас кормили, главным образом, селедочным супом, в котором, как тогда говорили, «крупинка за крупинкой гоняются с дубинкой». За столом мы все были распределены по шести на бачок: индивидуальных мисок и тарелок тогда не было.
Да и флотская традиция к тому же: испокон веков на русском флоте матросы ели из бачка. Поэтому каждый старался вооружиться большой деревянной ложкой: во первых, не обжигаешься, во вторых, у неё большая «протральная» полоса и реальная вероятность улова гущи. С такого харча у нас, понятно, большой прыти не было, а физическая нагрузка была основательной.
Постепенно мы привыкали к нашей новой жизни, но чувство воинской дисциплины мы ещё не познали – всё держалось на энтузиазме молодости.
В апреле нам сделали противохолерную прививку. Многие из нас перенесли её тяжело: общее недомогание, температура. Следующим утром больные после побудки остались в постелях. Кто-то пустил слух, что после прививки полагаются три дня освобождения от работ и занятий.
И вот раздаётся команда построиться на строевое учение. Половина построилась, половина продолжала валяться в койках. Командир роты Высоцкий бросил необдуманную фразу: «Или все стройтесь, или все ложитесь!»
Конечно, все предпочли последнее. Пришедший командир батальона Почтовалов, из бывших фельдфебелей-служак, в грубой форме, при всех начал распекать Высоцкого, а затем потребовал от нас немедленного построения. Мы отказались.
Коллективное неисполнение приказания! Доложили начальству, а у начальства от страха глаза велики: слишком свежа была память о кронштадтском мятеже 1921 года. Высоцкого арестовали. Мы потребовали встречи с командиром экипажа и предъявили ему требование освободить командира роты. Начали митинговать. Одним словом, форменный бунт.
Казармы экипажа оцепили матросами минной и артиллерийской школ и все выходы в город закрыли. Два дня продолжались у нас митинги, и наконец без оружия нас построили во дворе. Вызвали из строя наиболее активных ораторов – тринадцать человек – и как зачинщиков бунта арестовали. Состоялся суд. Почти всех арестованных признали виновными, в том числе и Высоцкого, и довольно сурово наказали. Командира роты отстранили от должности.
Не знаю, правильно ли действовало высокое начальство… Формально всё соответствовало воинскому уставу и законам, а по существу такое решение глупого конфликта подливало масла в огонь. При умном и умелом подходе к совсем молодым матросам всё решилось бы без всяких отрицательных последствий, требования начальства были бы выполнены, и дело закончилось бы просто наложением дисциплинарных взысканий.
1 мая 1922 года на Якорной площади мы приняли присягу. На наших бескозырках заблистали ленточки с золотыми буквами «Балтийский флот». Мы стали полноправными матросами.
После