Золотой запас Колобка. Товарищество Добрых Некромантов представляет. Александр Иннокентьевич Чумовицкий
Читать онлайн книгу.
веселее побежала по жилам, она сунула руку в карман передника и обнаружила, что же ей мешало всё время. Это была оставшаяся непарная хрустальная туфелька. Золушка долго вертела обувку в руках и думала, что бы с ней сделать. Оставить под пепельницу – так отец бросил курить. Оставить на память – только расстраиваться. Попробовать сдать в комиссионку – ну кому нужна туфелька без пары?
Тут она вспомнила, что сейчас идёт Крещенье (собственно, это и было формальным поводом для празднования во дворце), и все приличные девушки, у кого много обуви, гадают по Жуковскому. Суеверия, понятное дело, подумала Золушка, но… Она влезла на подоконник, приоткрыла форточку и решительно выбросила непарную хрустальную туфельку на улицу.
С улицы донёсся стук, вскрик, звук падения тела на скользкой проезжей части, а потом изумлённый «Ох!», но с совсем уже другой интонацией. Золушка только успела слезть с подоконника и вернуться к печке, как дверь распахнулась и – не вытирая заснеженных ног о половичок – в комнату ворвался Принц!
В руках он держал 2 (две) парные хрустальные туфельки. С лёгким вскриком он швырнул обе туфельки на пол (наверное, он верил, что стекло бьётся к счастью; а осколков-то теперь выметать – оссподи!), схватил Золушку в обьятия, и они затанцевали прямо от печки, будто бал продолжался!..
Кот раскрыл глаза. Изумился, раскрыл ещё шире. Потом потянулся, подумал – и тяжело вспрыгнул на подоконник. Наверное, в этом что-то есть, гадал кот, вышвыривая в форточку свой сапог. А потом решил, что две кошки лучше, чем одна, – и кинул второй…
Теперь у Золушки Принц. А кот ходит босиком и мяучит – жалуется.
Почти святочный рассказ
Инфляция. Девальвация. Повышение цен. Особенно на лекарства. Пока до аптеки вприпрыжку доковыляешь, ан цена-то уже вдвое подскочила. Лекарства, поди, все заморские, а за морем телушка – полушка, да рубль перевоз, да растаможка – два, да НДС – три, ну и пошло-поехало…
Он шаркающей стариковской походкой, чтоб разношенные тапки не свалились, подошёл к последнему, неполному ещё, сундуку и, покряхтывая, присел перед ним на стульчик. Незаметно прилепленный волос Златовласки был на месте, никто крышку не открывал. Да и некому было.
Оно и хорошо и плохо, что некому. Хорошо, потому как никто по сундукам не шастает, меч-кладенец куда ни попадя не кладёт, ящичек с серебряным блюдечком да наливным яблочком на сериалы не настраивает. Порядок должон быть. А плохо – потому как никто супротив не сядет, кудряву головушку ручкой пухлою подпираючи, да и не спросит: «Костюшечка-дорогушечка, а не подать ли тебе ещё пампушечек с пылу с жару к борщечку?» Да и где тот борщик с красным огнедышащим перцем, с плавающими золотыми медалями, с натёртыми чесноком пампушками да запотелым хрустальным графинчиком на белой скатерти-самобранке… Одна бранящаяся скатерть и осталась. Ан и та после моли да стирок одряхлела, слышать плохо стала, под нос бурчит – и побраниться не с кем.
Кощей со вздохом обвёл взглядом противоположную