Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников. Марк Уральский
Читать онлайн книгу.
противоречива, что никогда не дает прямого ответа на вопрос:
чего хотел Ницше? что думал Ницше? к какой системе, к какому мировоззрению он стремился? Ницше ничего не хотел: в нем наслаждается собой непреодолимая страсть к правде. Он не знает никаких «для чего?». Ницше не думает ни о том, чтобы исправлять или поучать человечество, ни о том, чтобы успокоить его и себя; <…> Ницше занимается философией как искусством [ЦВЕЙГ. С.105].
Другими словами, Ницше совсем не тот мыслитель, с которым можно полемизировать.
Горький, напротив, свои взгляды формулирует последовательно и ясно, но при этом всегда слишком прямолинейно и дидактичнон. У него, увы, начисто отсутствует так свойственная Ницше скептическая иронии по отношению к собственным высказываниям и совсем нет
той культурной легкости, того просвещенного скептицизма, которые, позволяя постукивать молоточком по медным башкам кумиров, в то же время не превращают человека в неистового молотобойца. <…> «философствовать молотом»[81] – <отнюдь не> значит и в самом деле проламывать головы [ПАРАМОНОВ (II). С. 141].
Горький, посчитав за должное в 1930-х годах откреститься от Ницше, конкретно означил пункты, свидетельствующие якобы о коренном различие в их мировоззрении еще в начале его писательского пути:
«Классовая мораль» и «мораль господ» – интернациональны. Ницше проповедовал сильному: «Падающего толкни», это один из основных догматов «морали господ»; христианство Ницше называл «моралью рабов». Он указывал на вред христианства, которое якобы поддерживает «падающих», слабых, бесплодно истощая сильных. Но, во-первых, падали не только слабые, а и сильные, причём падали они потому, что «хозяева» сбивали их с ног, – это я слишком хорошо знал. Во-вторых: «хозяева» поддерживали слабых только тогда, когда слабые были совершенно безопасны – физически дряхлые, больные, нищие. <…> Наконец, я был несколько знаком с учением Маркса. «Мораль господ» была мне так же враждебна, как и «мораль рабов», у меня слагалась третья мораль: «Восстающего поддержи» [ГОРЬКИЙ (I). Т.25 С. 53].
При этом Горький предпочитает не вспоминать, что на заре ХХ века, вдохновленный визионерскими видениями Ницше о Человеке
будущего, который избавит нас от предыдущего идеала, так же, как от того, что должно вырасти из него, <…> вновь освободит волю, который вернет земле ее цель а человеку – надежду, этот противник христианства и антинигилист, этот победитель Бога и Ничто – он должен некогда явиться («К генеалогии морали», 1887 г.),
– он пропел их на свой собственный лад в своей знаменитой поэме «Человек» (1903 г.):
Настанет день – в груди моей сольются в одно великое и творческое пламя мир чувства моего с моей бессмертной Мыслью, и этим пламенем я выжгу из души все темное, жестокое и злое, и буду я подобен тем богам, что Мысль моя творила и творит! <…> …величавый и свободный, подняв высоко гордую главу, он медленно, но твердыми шагами идет по праху старых предрассудков, один в седом тумане заблуждений,
«Сумерки идолов, или как философствуют молотом» (нем. «Götzen-Dämmerung oder Wie man mit dem Hammer philosophiert») – название книги Фридриха Ницше (1888 г.), состоящей из коротких эссе, развенчивающих общественное представление об авторитете различных философских понятий.