Работорговцы. Черный пролетарий. Юрий Гаврюченков
Читать онлайн книгу.
подозрительностью спросил Щавель.
– Из Тулы родом.
– Мутант?
– Не, юродивый и временами буйный.
– Впрочем, без разницы. Этому всё сгодится. Я своей волей ускорю приведение в исполнение и светлейшему князю о том доложу, – сообщил командир и распорядился: – Готовь самозванца, конвоируй на больничку, начнём немедля.
– Палач взял отгул. У него там огород, баба…
– Обойдёмся без палача. Лепила всё по науке сделает.
О желании участвовать в богопротивном обряде Альберта Калужского не спросили. Целитель закатил глаза, отвернулся к столику со снадобьями и очертил напротив сердца обережный круг.
Глава седьмая,
в которой чёрные телеги и фургон с надписью «Хлеб» увозят представителей образованного класса в застенки
– Пора твоим спецам проявить квалификацию.
Совещание проводили в канцелярии казармы – Щавель, Карп, Литвин. За закрытой дверью дневального раба сменил дружинник Храп, не отличающийся любопытством и болтливостью.
Щавель говорил, а Карп слушал.
– Собираемся здесь, на конюшне. За ворота тюрьмы никто не выходит. К ночи цирики привезут понятых, которые укажут, кого и где брать. Ты свои телеги разгружай, поедем на них, и ещё три штуки Воля выдаст. Вот адреса, – Щавель ладонью двинул листочек. – Их шесть, твоих раболовов пятеро осталось, значит, ты сам тоже поедешь. Отъезжаем все вместе, берём их скопом, нельзя, чтобы враги разбежались.
Карп засопел как задумчивый бык.
– А если дома кого не окажется?
– Подождёте. Телегу отго́ните, из дома никого не выпускать. Если до рассвета не появится, то и хрен с ним, завтра повесткой вызовем. Один не страшно, нам надо весь клубок ихний захватить. Как змеи весной в кубло сбиваются, так и здесь. Только в эту змеиную яму нормальных парней кидают и делают из них… как это… студентов. А потом удивляются, откуда на Руси железная дорога.
– Понятые не разболтают? – Карп ковырял толстым ногтём столешницу, искал лазейки, в которые могли утечь враги, выискивал зацепки. – Им дома объясниться надо, куда на ночь глядя попёрся. Баба, известное дело, язык помело. По соседям растреплет, а там весь город знает.
– Риск есть, – признал Щавель. – Будем надеяться, не растреплет. Понятые предупреждены, в их же интересах слепить отмазку, чтобы басурмане не сбежали.
Через зарешёченное окно за спиной Щавеля пробивался свет хмурого дня. С такого ракурса на лицо командира легли глубокие тени. Чернота на месте лба и мрачные ямы на месте глаз показались сотнику провалами черепа. Литвин даже ус перестал кусать. Теперь он вник в смысл выражения «омрачённое чело», которое раньше считал словесным поносом бардов. Оказалось, барды не врали, просто песни их были о вещах эпохальных. Затем сотник подумал, что по возвращении из боевого похода надо будет отмолиться в храме и поднести Отцу Небесному упитанного тельца́, а то и коня, смотря, что дальше будет. Неизвестно, куда всё повернётся с таким командиром.
В Новгороде