– А вы меня не будете есть?

      Устроиться за самым неудобным, тёмным, но зато дальним и неприметным столом оказалось недостаточно. Маленький любопытный щенок всё-таки набрался смелости подойти.

      Я повернулась к мальчишке, но тот испуганно отпрянул, таращась, словно укусить могу. Хотя я могу, это да.

      Серый накрыл мою ладонь своей и наклонился к гостю:

      – А зачем нам тебя есть, малец? Разве ты такой вкусный?

      Младен поскорее замотал головой: он как-то пробовал съесть отвалившуюся от ранки кровяную корочку и точно знал, что невкусный. Но вдруг взрослые иного мнения?

      – Тогда не будем.

      – Честно-честно?

      – Честно-честно, – влезла я в разговор.

      Мальчишка посмотрел на меня оценивающе и сдвинулся на шаг ближе к Серому. Ну и ладно. Вот даже не обидно. Он, между прочим, точно кусается – жена-оборотень тому доказательство. Вслух я этого говорить, конечно, не стала.

      – Тогда можно я спрошу?

      Голос сорвался на писк, и малыш смущённо ойкнул. Верно, всю храбрость потратил на то, чтобы отцепиться от мамкиной юбки и подойти к незнакомцам. Незнакомцы дозволили:

      – Спрашивай.

      – А тётя волкодлак, да?

      Тётя поперхнулась квасом и чуть не разбила кувшин. Мальчик прыгнул к Серому на колени и, мелко подрагивая, обхватил за шею. Мужчина аккуратно расцепил сжавшиеся ручонки и посмотрел ему в глаза:

      – Тётя не волкодлак. Честное слово! И она не будет никого есть. Веришь мне?

      Малыш отрицательно мотнул головой, потом покосился на меня и усиленно закивал:

      – А маму тоже есть не будет?

      Я выцепила взглядом упитанную, пышущую здоровьем женщину, что заболталась с харчевником. Женщина радостно смеялась и всё невзначай наклонялась чуть вперёд, демонстрируя содержимое чуть ослабленного ворота рубахи.

      Вон у неё какое богатство – на четверых хватит, а я мужа разве что узорной вышивкой порадовать могу…

      – А она тоже невкусная? – хмуро поинтересовалась я, так и эдак прижимая локти к туловищу, пытаясь создать видимость соблазнительных холмиков под грубой тканью.

      – Фрось, ты чего скукожилась? Может, кваску? – заинтриговать формами Серого не удалось, а вот заставить усомниться в нормальности жены –