Я родилась на Киевском Подоле,

      Но сорок лет живу в родной Москве,

      И сердце разрываю на две доли,

      На половины одинаковые – две.

      Мне Бабий Яр знаком не понаслышке –

      Сосед жил рядом, Яшка – внук при нём,

      И не было счастливее мальчишки,

      Но Бабий Яр им стал последним днём.

      В огне войны сгорала Украина,

      Луна над пепелищами плыла,

      Фашистская военная машина

      Сжигала всё живое, что могла.

      По солнечной Советской Украине

      Топтались кованые фрицев сапоги.

      Нам эту боль не заглушить поныне –

      У нас одни с ней дру ги и враги:

      И запах от Чернобыльской полыни,

      И вера, и победы, и святыни,

      И горести, и гордости одни.

      По колокольному святому перезвону

      Весть разлетелась с берегов Днепра:

      Крещенье православьем по канону

      Сроднило два народа на века.

      Потёмкин, граф Таврический, корону

      Крепя Российскую – основу из основ –

      Бессмертным подвигом российских моряков,

      «Сложил» к Екатерининскому трону

      Турецкий флот, щадя своих сынов.

      А чеховская дама, с ней собачка,

      Раскрыв на набережной зонтик кружевной,

      Сквозь крымский зной, воздушный и прозрачный,

      Задумчиво следила за волной.

      И в крымской бухте юная рыбачка

      С двумя косичками на бронзовой спине

      Причаливала барку рядом с крачкой,

      Птенцов качающей на пенистой волне.

      Артек, Крещатик, Киевская Лавра,

      Мосты Днепра и Крыма берега,

      И гоголевский Вий, Кобзарь и Мавра –

      Родными стали русским на века.

      А сколь сынов российских, православных

      Моя страна «за дружбу» отдала?

      А сколько жизней, подвигов и крови,

      Своей заботы и своей любови

      Русь Украине в дар преподнесла?

      Пришли другие нравы и начала:

      «Майданы», лозунги, безумие – в цене.

      Огнём из «градов» смерть заполыхала

      И горем покатилась по стране.

      Опять фашисты дерзко озверели –

      Юго-восток в тисках большой беды,

      Где жители в цементных подземельях

      Живут без света, хлеба и воды.

      На киевских бушующих «майданах»

      Блестит оскал фашистских главарей.

      Но свечи белые на царственных каштанах

      Видны под копотью обугленных ветвей.

      И вновь незаживающие раны

      Тревожат плач и стоны матерей.

      Но море Чёрное мне видится не чёрным,

      А бесконечно нежно-голубым,

      Наш православный колокол соборный

      Благословляет нас звучанием своим:

      Мою Россию, Украину, Русский Крым.

      Зима в России больше, чем зима.

      Теперь в Москве она не так сурова.

      Столичная зима упорно снова

      Спешит