Германо-австрийскую миссию возглавлял граф Вильгельм Мирбах, который потом вернется в Россию в роли немецкого посла и будет убит в июле. «Мирбах, – описал его Жак Садуль, – высокий, изысканный, моложавый, производит впечатление человека активного и умного, наделенного яркой индивидуальностью». Когда Мирбах приходил в наркомат, то всякий раз морщился при виде висевшего на стене портрета немецкого коммуниста Карла Либкнехта.

      Сотрудники немецкой миссии были лишены права свободного передвижения по городу. Гостиницу, где они жили, охраняли мрачные и неподкупные латышские стрелки. Мирбах постоянно жаловался на притеснения, но наркомат оставался равнодушен к страданиям немецких и австрийских дипломатов, потому что такие же ограничения были введены в Брест-Литовске для прибывшей туда на переговоры советской делегации.

      Мирбах даже пытался чисто по-человечески объяснить, что сотрудники его миссии «люди молодые» и нуждаются в моционе… Одного молодого немца, который все-таки выбрался в город, где-то изрядно поколотили. Мирбах жаловаться не стал.

      Переговоры с немцами о судьбе военнопленных вели Александр Доливо-Добровольский, бывший директор правового департамента МИД, и Федор Петров, который впоследствии стал заведовать хозяйственным отделом наркомата.

      Некоторые другие чиновники бывшего министерства тоже завели разговор о возвращении на работу, но обставили это условиями, показавшимися неприемлемыми, посему на здании наркомата появилось залихватское объявление: «Старых чиновников просят предложениями своих услуг не беспокоить». Набрали новых людей. Всем объясняли, что иностранную политику государства будут определять не они, а Совет народных комиссаров. Ставки жалованья были весьма демократичными: руководителям наркомата платили пятьсот рублей, водителям – четыреста пятьдесят, курьерам – триста.

      1 декабря 1917 года в Наркомате по иностранным делам насчитывалось тридцать человек, к Новому году-больше ста, а в январе 1918-го – уже двести. В аппарате наркомата собралась разношерстная публика – левые эсеры, анархисты. Несколько человек арестовали как белогвардейцев, а одного болгарина обвинили в том, что он немецкий шпион.

      Народный комиссариат по иностранным делам занял здание бывшего царского министерства на Дворцовой площади. Сам нарком и его секретариат по-прежнему находились в Смольном, в комнате № 7. Это было время, когда Ленин и Троцкий работали в четыре руки. Переехав в Москву, в Кремле они даже поселились рядом. Это был период близких, почти дружеских отношений. Ленин занимался