Капкан для Александра Сергеевича Пушкина. Иван Никитчук
Читать онлайн книгу.
вышел следом за монахом.
– Ты не очень серчай на меня, Александр Сергеевич… Знаю, что я для тебя гость не очень желанный, да что делать… Сам знаешь, не по своей воле… Ты не опасайся меня, я тебе никакого вреда не принесу. Понял? Вот и весь мой сказ… Но ты все же остерегайся: все в их силе и власти… Спасибо тебе и прощай, родимый…
Яким помог монаху одеться и кликнул кучера.
– Ну, вот теперь совсем прощай, Сергеевич… Давай, душа моя, расцелуемся по-хорошему, да не забывай меня, приезжай. А ежели какие-нибудь стишки у тебя найдутся, ты уж захвати…
– Обязательно захвачу, – хохотал Пушкин.
Расцеловавшись, поп вышел, сел в сани и покатил к себе в монастырь.
Пушкин вернулся в дом, подумав: «Повезло мне с попом: душа у него есть, и душа добрая… А мог на его месте и подлец какой-нибудь оказаться».
– Ты уж извини, брат, что я стал причиной этого беспокойства… – сказал Пущин, которому теперь стало все понятным.
– Ах, Жанно, стоит ли об этом… За мной все равно присматривают… С монахом мы ладим… Давай не будем говорить об этой ерунде…
Пущин начал торопиться, было поздно…
– На дорожку неплохо было бы чего-нибудь закусить, – сказал он. – У меня есть еще одна бутылка Клико.
– Так что же ты ее прячешь, тащи на стол… Мамочка, – позвал он няню, – брось нам закусочки.
Друзья сели за стол, хлопнула пробка, заискрилось вино… Все кругом уснуло, а они все говорили и говорили… Прощание затянулось…
– Если бы ты знал, Жанно, – говорил горячо Пушкин, – как мне здесь все осточертело… Не знаю, сколько смогу выдержать такую жизнь… Убегу… Я еще в Одессе думал об этом, Лиза Воронцова помогала моему побегу за границу, но ничего не вышло… А теперь я хочу сыграть на моем аневризме…
– Каком аневризме? – удивился Пущин. – И как давно ты им болеешь?
Пушкин рассмеялся:
– Да нет у меня никакого аневризма. Это я придумал для царя, чтобы он отпустил меня за границу лечиться. Ты же видишь, я здесь погибаю…
– Нет, брат, вряд ли ты их надуешь. К тому же царь на тебя по-прежнему очень сердит. Все твои насмешки ему известны. Я и так удивляюсь его терпению. Был бы Павел, давно бы тебе сидеть в остроге или Сибирь коптить. Надеюсь, тебе известна история лейтенанта Акимова?
– Нет, не помню, расскажи…
– Как и ты, Акимов сочинял эпиграммы, но только на Павла, и наклеил ее на стене Исакия… Его прямо на месте, как говорится, преступления и схватили… Постой, сейчас вспомню эпиграмму:
Се памятник двух царств,
Обоим столь приличный, —
Основа его мраморна,
А верх его кирпичный…
– Ты же помнишь, – продолжал Пущин, – строительство Исакия началось при Екатерине, и строили его из мрамора, а закончили при Павле кирпичной кладкой. Так вот, лейтенанту царь повелел отрезать язык и сослать в Сибирь. А твоя дерзость гораздо острее… «Владыка слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда…» За такое можно и на эшафот попасть…
– Ссоримся мы с царем… Но было