Уж скоро год, как рядом нет его,

      Раздумий грустных одолела свора.

      Мы вспоминаем друга своего.

      Промеж собой. В октябрьскую пору.

      Расцвеченная осенью листва,

      Вслед злым порывам ветра убегая.

      Надгробий поминальные слова,

      Кладбищенский покой оберегая…

      Что им ИГИЛ и прочий экстремизм,

      И что кому-то где-то «дали перца»?

      Что будет друга продолжаться жизнь,

      Пока другого друга бьётся сердце!

      Я, словно ставни, раскрывал объятья

      Заре грядущего. Но в суете мирской

      Верх брало ощущенье неприятья

      Штампующей калек толпы людской.

      Окрест фанфары-выскочки гудели,

      Земную спесь чванливую воспев.

      Им было наплевать на самом деле

      На то, чем жил я, мудрым стать успев.

      Успев понять и не принять их мира,

      Незваным гостем быть в чужом дому.

      И что ни день в хандре пылится лира,

      И я, пожалуй, знаю почему…

      Рой призраков и целый шлейф видений

      Как на заказ в гостиной на стене…

      Бессменная пора осенних бдений

      При ставшей круглолицею луне!

      Мурлыка-кот, цветистые рулады,

      Да ход часов шагами мерит тишь.

      Окна квадрат. В нём – тьмы косые взгляды.

      Но, как всегда, всех и за всё простишь…

      Грядущее – наш путь.

      Но много ль правды в нём?

      Зачем будить мечту

      В наивных грёз тумане?

      Пока затменья ночь

      Не обернётся днём,

      Челом поклоны бьём

      Мифической нирване.

      Приняв за пустоту

      Наказ минувших снов,

      Презрев хулу друзей

      И недругов объятья,

      Не разгадав судьбы

      И вечности основ,

      И напрочь позабыв

      Про юность – в белом платье…

      Как сквозь зубы, гудят поезда,

      Всласть хлебнувшие с рельсами связи.

      Межсезонье. Дорога. Езда –

      Неразлучны с ошмётками грязи…

      Им под стать – шалопуты-ветра,

      Льда коварного хруст у порога.

      И стоит от утра до утра

      Часовым – над душою тревога…

      Мне неуютно ни в мире иллюзий,

      Ни под покровом желаний благих.

      Что наша жизнь? Вереница контузий

      И обречённость страдать за других.

      Взял, улизнул дух единства в нору,

      Братства вселенского заперты врата…

      Мрачный чужак на безумья пиру,

      Кто я? Всё чаще – персона нон грата.

      С бденьем безмолвных регистров души,

      С сирого дланью— щедрей год от года.

      Нет, не поверю в прозренья тиши

      Я