Свинцовый ветер судеб,

      судебный ветер снов,

      где нас с тобой погубит

      кандальный звон оков,

      скандальный звон пощёчин

      и разудалый смех.

      Репьями у обочин

      мы на виду у всех.

      Не тех побед искали,

      не ту имели жизнь,

      монетками упали

      под звоны дешевизн.

      Снежинками растаяв,

      познали стыд и страх.

      Свинцовый ветер стаи

      разгонит в небесах.

      У Лукоморья срубят

      зелёный дуб.

      И влёт

      свинцовый ветер судеб

      нам песенки поёт.

      Убаюканы тёплыми зимами,

      успокоены вспышками цен,

      стали мы – не скажу образинами –

      но достойны шекспировских сцен.

      Стих мой,

      страх мой,

      чумное пророчество,

      если можешь, то просто спаси,

      от святого для всех одиночества,

      от блужданья по Новой Руси.

      Хоть она для меня и не новая,

      я сорву по дороге шалфей,

      и расплещется одурь бредовая

      в танце лёгких заоблачных фей.

      Русь забитая,

      сонная,

      грешная!

      Ты мой взлёт и моё естество!

      Только знать бы, как одурь кромешную

      бабье лето закружит с листвой.

      Только б слышать, как чахлая звонница

      по столице разносит набат.

      Это та вековая бессонница,

      где не нужен не рай и не ад,

      где нужна только девичья талия,

      да касание тонкой руки…

      Вот тогда закреплюсь крепче стали я,

      впрочем, так, как и все мужики.

      Ты привык воровать и страдать,

      а когда истончается нить,

      ты готов хоть чего-то отнять,

      но, желательно, не разделить.

      Голый сумерк неоновых дней

      над землёй полыхнул и погас.

      Тенью царства и в царстве теней

      ты возник, словно огненный глас,

      словно слово Творца в пустоте.

      Но ни с кем не сравнимый вовек,

      если ты не подобен мечте,

      то зачем ты живёшь, человек?

      Листья жёлтые по октябрю

      уплывают в отжившее лето,

      умоляя больную зарю

      вспомнить блеск золотого рассвета.

      Где-то ветер мяучит в кустах,

      где-то дождик брюзжит под окошком.

      Снова жизнь превращается в прах

      и стареет земля понемножку.

      Кто познал поцелуи небес,

      не вернётся обратно в пустыню.

      Вот он, твой заколдованный лес!

      Только нет в нём пахучей полыни,

      только нет в нём шелкОвой травы –

      все тропинки листвою заносит.

      Под унылые крики совы

      бесконечная тянется осень,

      осень жизни и осень души,

      как рисунок на белой эмали.

      Ты когда-нибудь мне напиши

      те