Зачем убили Джона Кеннеди. Правда, которую важно знать. Джеймс Дуглас
Читать онлайн книгу.
Союз легко мог предположить другое. За три дня до этого испытательная ракета на базе Ванденберг получила ядерную боеголовку и была приведена в полную боевую готовность. К 13 октября девять «испытательных» ракет на базе Ванденберг были оснащены для использования против Советов{114}. В разгар ракетного кризиса пуск ракеты ВВС США 26 октября мог быть расценен Советами как начало нападения. Это была опасная провокация. Если бы Советы отреагировали на эту ситуацию, продемонстрировав какие-либо признаки запуска собственных ракет, вся громада ракет и бомбардировщиков США могла быть направлена для нанесения превентивного удара. Они уже были приведены в максимальную боевую готовность для начала ядерной войны (уровень боеготовности DefCon-2)[13] и были способны в любой момент нанести массированный удар.
Кроме того, в разгар кризиса, как узнал писатель Ричард Роудс из беседы с командующим ВВС в отставке, «стратегические бомбардировщики во время боевого дежурства сознательно пролетали мимо своих обычных разворотных пунктов в направлении Советского Союза, что представляло собой недвусмысленную угрозу, которую советские ПВО, безусловно, распознали и о которой доложили»{115}. Обладая значительным превосходством по количеству ракет и бомбардировщиков, ВВС США были готовы нанести упреждающий удар при обнаружении малейшего признака реакции Советского Союза на их провокацию. К счастью, Советы не стали огрызаться.
У президента Кеннеди были все основания считать, что военные его провели, чтобы выиграть в вопросе приостановки ядерных испытаний. Кеннеди, возможно, также вспомнил, что Хрущев в своем втором тайном письме президенту от 9 ноября 1961 г., где говорилось о Берлине, дал понять, что давление на него сторонников военного решения вопросов в Москве делает затруднительным компромисс с его стороны. «Вы должны понимать, – взывает он к Кеннеди, – мне некуда отступать, за мной уже пропасть»{116}. Кеннеди не дал ему упасть. Теперь Кеннеди стоял на краю пропасти, и Хрущев понял это.
Хрущев вспомнил слова Роберта Кеннеди в конце доклада Добрынина: «Я не знаю, сколько еще мы сможем продержаться против наших генералов»{117}. Поскольку Хрущев также получил срочное сообщение от Кастро о том, что нападение США на Кубу «почти неизбежно»{118}, он поспешил ответить: «Мы поняли, что нам нужно незамедлительно скорректировать нашу позицию… Мы послали американцам сообщение о том, что согласны вывести наши ракеты и бомбардировщики при условии, что президент гарантирует нам, что Куба не подвергнется вторжению со стороны Соединенных Штатов или кого-либо еще»{119}.
Кеннеди согласился, и Хрущев начал выводить советские ракеты. Карибский кризис был разрешен{120}. Ни одна из сторон не упомянула, что в качестве части соглашения Роберт Кеннеди фактически пообещал Анатолию Добрынину относительно аналогичного вывода американских ракет из Турции, что они также будут выведены, но не сразу
Scott D. Sagan, “The Limits of Safety” (Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1993), p. 79.
DefCon (Defense Condition) – шкала боеготовности вооруженных сил США, отражающая степень напряженности военно-политической ситуации и вероятности военного конфликта. Состояние DefCon-2 предшествует ожиданию прямого военного нападения на США и является последней стадией боеготовности мирного времени. За всю историю существования шкалы состояние DefCon-2 объявлялось только в ходе Карибского кризиса, хотя формально и только для Стратегического авиационного командования. Все остальные компоненты вооруженных сил США находились в состоянии боеготовности DefCon-3. –
Richard Rhodes, “The General and World War III,”
“FRUS 1961–1963,” vol. VI, p. 57.
“Khrushchev Remembers,” p. 498.
Письмо Фиделя Кастро Никите Хрущеву от 26 октября 1962 г, цитируется по Carlos Lechuga, “In the Eye of the Storm” (Melbourne: Ocean Press, 1995), p. 88.
“Khrushchev Remembers,” p. 498.
Действительно, кризис продолжал тлеть до 20 ноября, когда президент Кеннеди объявил на пресс-конференции, что были решены два очень важных вопроса. Помимо вывода ядерных ракет Советский Союз согласился перебазировать с Кубы и бомбардировщики ИЛ-28, которые США считали наступательным оружием. Несмотря на невозможность инспектирования процесса вывода ракет и бомбардировщиков со стороны ООН из-за отказа Фиделя Кастро сотрудничать по данному вопросу, Советский Союз согласился оставлять вывозимое вооружение на палубах кораблей для того, чтобы США могли удостоверится в этом. “Kennedy Tapes,” p. 664–65.