Зачем убили Джона Кеннеди. Правда, которую важно знать. Джеймс Дуглас
Читать онлайн книгу.
которое взял на себя президент Кеннеди в разгар этого кризиса, невзирая на высокую политическую цену, и фактически выполнил его в условиях строгой секретности совместными усилиями с Никитой Хрущевым{123}.
Как близко Соединенные Штаты и Советский Союз подошли к ядерному холокосту?
С точки зрения Объединенного комитета начальников штабов, недостаточно близко. Единственная реальная опасность, по их мнению, была связана с отказом президента от нанесения удара по русским на Кубе.
На встрече президента с начальниками штабов 19 октября, когда генерал Лемей отстаивал необходимость неожиданного удара по русским ракетам, президент Кеннеди скептически спросил: «Как вы думаете, каким будет их ответ?»
Лемей сказал, что никакого ответа не будет, если Кеннеди предупредит Хрущева, что готов воевать и в Берлине.
После того, как адмирал Джордж Андерсон высказал ту же точку зрения, Кеннеди резко ответил: «Они не могут позволить нам просто взять и уничтожить, после всех их заявлений, уничтожить их ракеты, перебить кучу русских, и ничего… ничего не сделать в ответ»{124}.
После встречи президент пересказал этот разговор своему помощнику Дейву Пауэрсу: «Можете ли вы представить себе, что Лемей сказал такое? У всей этой военной верхушки есть один большой плюс. Если мы послушаемся и сделаем то, что они от нас хотят, никого из нас не останется в живых, чтобы сказать им о том, что они были неправы»{125}.
Разговаривая со своим другом Джоном Кеннетом Гэлбрейтом осенью того же года, Кеннеди снова гневно высказался о безрассудном давлении на него советников, как военных, так и гражданских, в вопросе бомбардировки кубинских пусковых установок. «У меня никогда не было ни малейшего намерения так поступить», – заявил президент{126}.
Спустя 30 лет после кризиса министр обороны правительства Кеннеди Роберт Макнамара удивился, узнав из статьи, вышедшей в одном российском издании в ноябре 1992 г., что в разгар кризиса советские войска на Кубе обладали в общей сложности 162 ядерными боезарядами. В ней сообщалось и о еще более стратегически важном факте, о котором тогда не знали Соединенные Штаты, что ракеты находились в состоянии полной боевой готовности. За день до того, как был сбит U-2, 26 октября 1962 г., ядерные ракеты на Кубе были готовы к запуску. В свете такого открытия Макнамара написал в своих мемуарах:
«Со всей очевидностью существовал большой риск того, что перед лицом атаки со стороны Соединенных Штатов, которую, как я говорил, многие в правительстве США, как военные, так и гражданские, были готовы рекомендовать президенту Кеннеди, советские войска на Кубе решат использовать свое ядерное оружие, а не просто лишиться его.
Нам даже не надо пытаться представить, что произошло бы в этом случае. Можно дать абсолютно точный прогноз результатов таких действий… Чем бы это закончилось? Полной катастрофой»{127}.
В кульминационные
Дороти Дэй и приют для бездомных Catholic Worker были одной из остановок на пути формирования сознания Джона Кеннеди еще 20 лет назад. В своей книге “Loaves and Fishes”, увидевшей свет в 1963 г. незадолго до убийства президента, Дороти Дэй вспоминает ночь в 1940-х гг., когда «два члена клана Кеннеди» посетили ее в одном из приютов для бездомных Catholic Worker на Мотт-стрит в Нью-Йорке. Кеннеди, Дороти и еще ряд людей отправились в ночной ресторан и проговорили до рассвета. «Я помню, – писала она, – только то, что мы говорили о войне и мире, о человеке и государстве. Из памяти выветрилось, кто из сыновей Кеннеди присутствовал, но те, кто помнит эту встречу, говорят, что это был наш президент Джон Кеннеди и его старший брат Джозеф, который погиб на войне». Dorothy Day, “Loaves and Fishes” (New York: Curtis Books, 1963), p.159.
У коллеги Дороти Дэй Стэнли Вишневского, проработавшего с ней многие годы, более яркие воспоминания о визите братьев Кеннеди. Он сказал, что прежде чем увидеться с Дороти, они весь день проговорили с обитателями приюта. «Конечно же они были для нас лишь Кеннеди, просто молодые люди, которым, как мы думали, просто вздумалось побродить по трущобам». Вспоминая реакцию молодого Джона Кеннеди на то, что он видел, Вишневский рассказывал в своем телеинтервью Биллу Мойерсу в 1973 г.: «Я отчетливо помню, как его потрясла увиденная там нищета и страдания людей. А потом пришла Дороти. И после разговора с ним она сказала: “Пойдемте с нами ужинать”. Кеннеди посмотрел на нее немного испуганно и сказал: “Нет, лучше вы пообедайте с нами”. И тогда, Дороти, Джо и Джон Кеннеди… В общем, мы отправились в маленький ресторанчик за углом. И у нас состоялся очень душевный разговор». (“Still a Rebel,” a program on Dorothy Day,
Визит Джона Кеннеди в приют Catholic Worker на Мотт-стрит состоялся летом 1940 г. Архивист Catholic Worker из Университета Маркетт Фил Ранкел отправил мне копию нескольких страниц из гостевой книги приюта Catholic Worker на Мотт-стрит за 1940 г. Среди оставленных записей в период с 29 июля по 4 августа 1940 г. есть и несколько неразборчивая «Джон Кеннеди, Хайяниспорт – Кейп-Код, Ма».
Писатель Майкл Харрингтон, который провел в Catholic Worker два года, написал книгу “The Other America: Poverty in the United States” (New York: Macmillan, 1962), которая оказала сильное влияние на Джона Кеннеди. Артур Шлезингер писал, что “The Other America” помогла Кеннеди обрести в 1963 г. решимость запустить программу борьбы с нищетой (“Thousand Days”, p. 1010). Стэнли Вишневский считал, что увиденное Кеннеди в тот день в приюте Catholic Worker, услышанное в ту ночь от Дороти Дэй и прочитанное годы спустя в “The Other America” подтолкнуло его к созданию программы борьбы с нищетой (
Stern, “Averting “The Final Failure,” pp. 123, 125.
O’Donnell and Powers, “Johnny, We Hardly Knew Ye,” p. 318.
John Kenneth Galbraith, “A Life in Our Times” (Boston: Houghton Mifflin, 1981), p. 388.
Robert S. McNamara, “In Retrospect” (New York: Random House, 1995), p. 341.