Легенда о сепаратном мире. Канун революции. Сергей Мельгунов
Читать онлайн книгу.
Виктории, быть может, и заражалась этой семейной традицией, и поэтому в опасениях перед возможными в будущем интригами «коварного Альбиона» не приходится видеть влияние немецкой агитации – большее влияние могла оказать аргументация вел. кн. Ник. Мих., подчеркивавшего в письмах к Царю особые интересы в отношении Болгарии, которые может поддерживать Англия на будущей мирной конференции и которые расходятся с интересами России. «Знаменательное совпадение» было лишь в том, что немецкая пропаганда, естественно, пыталась нащупать ахиллесову пяту. Дружелюбные союзнические отношения с «исконным врагом», как выразился вел. кн. Ал. Мих. в письме к Царю, не могли сразу ликвидировать старой психологии, которая захватывала и некоторые общественные националистические круги; с этой «англофобией» мы встретимся ниже – она вовсе не свидетельствовала о специфическом «германофильстве». Тем более этого нельзя отметить в личных переживаниях А. Ф. Только искусственное толкование текста и прямое искажение смысла писем А. Ф. может привести к заключению, что в них сквозит «не прикрытое злорадство» по поводу гибели Китченера. За несколько месяцев перед тем именно на него – на «энергичного Китченера» (его вел. кн. Мих. Мих. из Лондона в письмах к Царю называл «лучшим и вернейшим другом России») – А.Ф. возлагала все свои надежды после того, как «дипломаты самым жалким образом все проворонили на Балканах» (письмо 9 ноября). Позднее она пришла в большое негодование, когда узнала от мужа о выходке вел. кн. Бориса в клубе стрелков в Царском, заявившего, что он «убежден в неизбежности войны с Англией по окончании этой войны». Об этом «глупом разговоре» с одним английским офицером сообщал Царю в Ставке ген. Вильямс. «Бьюкенен и сэр Грей узнали об этой болтовне, – писал Царь 21 июля, – все это весьма неприятно». «Как он смеет говорить такие вещи, – возмущалась А. Ф. – Он может думать, что ему угодно, но иметь дерзость говорить это англичанину в присутствии других, это уже превышает всякие границы. Ты должен сделать ему выговор («задать ему головомойку»), он не смеет так себя вести, нахал». «Гнусный Плен», – добавляла А. Ф. о полковнике, который состоял в Ставке при походном атамане и влиянию которого она приписывала выходку последнего: «непременно прогони этого господина»84.
Слишком несерьезно на основании приведенных данных делать поспешные заключения о готовящейся смене «дружбы» с Англией на дружбу с Германией и инициаторами этого поворота в международной политике считать правящую в России династию, мечтавшую о сепаратном мире. Многообразны были трения между союзниками в дни эпопеи мировой войны. Одна опубликованная секретная телеграмма русского посланника в Берне Сазонову 14 мая 15 г. приоткрывает уголок дипломатической завесы, прикрывавшей подлинные, жизненные отношения – они всегда были грубее и реалистичней официальной словесности. Телеграмма передавала информацию, полученную от корреспондента «Нового Времени» Сватковского, который состоял одновременно и агентом министерства ин. д. Сообщение
Инцидент за ужином в клубе под пьяную руку не заслуживал сам по себе внимания, тем не менее английский посол в официальном порядке довел о нем до сведения министра Двора. По словам Палеолога, вел. кн. Борис, опустошив слишком много бокалов шампанского, стал упрекать англичан, в лице своего сотрапезника майора Т., в бездействии, в то время как французы гибнут под Верденом, и называл Дарданелльскую операцию «блефом» и т.д.