Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса. Александр Алексеевич Говоров
Читать онлайн книгу.
ещё студента Академии славено-греческой. Кум и устроил младого ткача вместо себя к студенту сапоги чистить, заодно и голодать вместе с нищим господином. Так оба, и хозяин и слуга, попали в Навигацкую школу, когда была она учреждена царём Петром.
А при втором Азовском походе Киприанов, человек уже на виду, был послан со сметливыми иноземцами в Воронеж для расчёта строящихся там фрегатов. Иноземцы, по наглости, что ли, ихней, в пропорциях зело оплошали, а Киприанов – нет. Тут государь его впервые приметил. Поручил даже Киприанову с отрядом драгун искать корабельный лес в рощах по берегам Хопра. Раз ночью у догоравшего костра его разбудил драгунский сотник:
– Вставай, Онуфрич, не желаешь поразвлечься? Казаки девок привезли, продают.
– Каких таких девок?
– Полонянок, православных, у татар отбили, когда те из набега низом шли.
– Да как же можно – русских, православных, и продавать?
– А кто им, казакам, запретит? В степи они – хозяева…
Одна полонянка, худенькая, грустная, в порванной посконной понёве, вот точно такая же, как эта теперешняя беглянка, просто резанула тогда сердце юному Киприанову. А драгунский сотник подзуживал:
– Купи, купи, Онуфрич, у тебя же деньги корабельные есть. Казаки её всё равно продадут. Хорошо, если не гололобым. А нам она будет портки стирать.
На другой день драгунский сотник на Киприанова криком кричал, узнав, что он отпустил купленную девку со встречными монашенками домой. Оземь швырял драгунский сотник свой треух, так хотелось ему той грустной полоняночкой владеть. А когда вернулись в Воронеж, тут же доложил по начальству. У Киприанова открылась, ясно, недостача. Дали ему двадцать плетей, которые он вытерпел без стона – было за что терпеть, – и отослали обратно в Москву к Леонтию Магницкому.
Прошло ещё время, съездил Василий Онуфриевич Киприанов в укреплённый городишко Мценск, что стоит на форпосте засеки, от злых крымчан московский край оберегает. Там, в Ямской слободе над полноводной Зушей, что несёт барки с хлебом в матушку-Оку, нашёл он свою полоняночку, которая его ждала. Затем, как водится, была свадебка, затем родился младший Киприанов, этот самый Бяша, затем житьё-бытьё в Москве – в скудельних Кадашах.
Как бог дал, так бог и взял. Прошла чёрная оспа, крылом адовым задела. Были ведь годы, когда Москва от напасти этой сплошь вымирала, а тут мор прошёл поулочно, где повезло – никто не болел, а где не повезло – целые порядки лежали мертвецов. У Киприановых унесла она любимую их, ненаглядную. Вернулись отец и сын после похорон в пустынную, страшную камору свою в Кадашёвской слободе – не придумают, что и делать, руки повисли. Однако обошлись, обгоревались, принялись – отец за труд, сын за учение (только что в Сухареву башню отдан был).
И в одно праздничное утро (лето было – Троица либо Спас) в ихнюю избушку, которую они снимали в ту пору близ Сухаревой башни, ввалилась целая куча народу.
Впереди шёл мужик рыжий и ражий в ямщицком армяке, протянув к Киприанову