…Но время жуткое настало

      (Ах, многим памятно оно!) —

      В Одессе-маме вдруг не стало

      Ни Фрейденберга, ни Энно…

      Прощаясь с городом навеки,

      Зуавы, танки, пушки, греки,

      Потоки рот, полков, когорт,

      Покинув фронт, бежали в порт,

      Где три дредноута Антанты

      Хранили очень гордый вид…

      Помчался в порт и одессит,

      Жену, валюту, бриллианты

      В Константинопольский пролив

      На всякий случай захватив.

      Кто виноват – Вильсон, Европа ль —

      Не знал никто, и пароход

      Увез пока в Константинополь

      Весь перепуганный народ…

      Был гнев Онегина неистов,

      Зане визита коммунистов

      В Одессу он не допускал.

      «Какой позор!.. Какой скандал!» —

      Он говорил, бранясь безбожно,

      И, приняв формулу тогда:

      «Бежать на время – жаль труда,

      Бежать же вечно – невозможно!», —

      Не надрывая средств и сил,

      Остаться в городе решил…

      Евгений дней не тратил даром:

      Один лишь месяц пролетел,

      И он уж в дружбе с комиссаром,

      И сам – советский управдел…

      Хотя себя в анкете чистым

      И не признал он коммунистом,

      Но вышло так само собой,

      Что стал он правой их рукой…

      Его партийность строго как-то

      Подверг разбору «коллектив»,

      Но, все детально обсудив,

      В ней не нашел преступных фактов,

      И получить Онегин рад

      На честность был от них мандат.

      В своем служебном кабинете

      Он был и строг, и справедлив,

      Пред ним робел в минуты эти

      Порою даже «коллектив»…

      Проник он в тайны всех секретов

      Коммунистических декретов

      Своим практическим умом:

      Был добр с рабочим; с мужиком

      Из сел голодных – неприветлив,

      Решив, что каждый середняк

      На деле – то же, что кулак,

      И стоит пули он иль петли,

      Хоть Ленин сам велел пока

      Не раздражать середняка…

      «Главмусор», где служил Евгений,

      Был препротивный уголок —

      Витал там шлихтеровский гений,

      Но выдавали там паек.

      Там получал Онегин сало,

      Табак, конину и – бывало —

      Равно для женщин и мужчин

      Мануфактуры пять аршин.

      Подспорьем был к дороговизне

      Еще один доходный путь:

      Умел Евгений спекульнуть,

      Тем дополняя средства к жизни,

      И у него была рука

      На этот случай в губчека…