Приговор. Об экспертизе душевнобольных и преступников. Владимир Сербский
Читать онлайн книгу.
даже более необходимым, чем для других подсудимых. Если их состояние не обратило на себя внимания раньше, то, значит, оно не представляло резких аномалий; их душевное расстройство, если оно действительно существовало, выражалось трудноуловимыми для поверхностного наблюдателя признаками. Такие лица и дают обыкновенно наибольший процент тех сомнительных душевных состояний, которые требуют особенно тщательного и внимательного исследования, невыполнимого на заседании суда. То возражение, которое можно было бы сделать, что при таком условии очень многие лица стали бы заявлять о своем ненормальном состоянии, не имеет значения, так как самое большее, что из этого могло бы последовать, – это отложенные разбирательства на ½–2 месяца.
Возникает ли вопрос о состоянии умственных способностей уже на предварительном следствии или же на самом суде, – и в том и в другом случае дальнейшая участь подсудимого если не исключительно, то в значительной степени зависит от заключения экспертов. Поэтому единственный вопрос, который остается нам рассмотреть, состоит в оценке значения экспертизы и положения врачей-экспертов на суде. Ввиду отсутствия точных законоположений вопрос об экспертизе подвергался и продолжает подвергаться всестороннему обсуждению как в отдельных статьях и монографиях, так и в различных обществах и на съездах. Литература по этому предмету составилась довольно объемистая. Не имея возможности исчерпать с полной подробностью все содержание этого крайне важного предмета, я ограничусь только изложением наиболее существенных пунктов, постоянно при этом помня, что нас здесь интересует вопрос собственно о психиатрической экспертизе.
Прежде всего, возникает сомнение, нужна ли вообще экспертиза, в частности экспертиза психиатрическая. Что этот вопрос должен был поставлен открыто и определенно, явствует из того мнения многих, в особенности английских и американских юристов и судей, которое они не стесняются высказывать и которое сводится к тому, что определение существования помешательства не должно составлять исключительной принадлежности врачей. «В этом отношении, – говорят они, – мнение опытного судьи или свидетельство, например, проницательного лица, могущего сравнить настоящее умственное состояние подсудимого с его прежним состоянием, действием и характером, достовернее свидетельства врача, который видит больного в первый раз»[21]. Большая ошибка предполагать, говорит сэр Вельямин Броди, что вопрос о душевной болезни может быть решен единственно медицинским экспертом. Всякий, продолжает он, пользующийся здравым смыслом и знающий поэтому хорошо человеческую природу, рассматривающий этот предмет с надлежащим вниманием, имеет право составить себе мнение о нем: и это более дело тех, назначение которых применять закон, чем врачей. А Жюис Дето дополняет этот взгляд, утверждая, что и в сомнительных случаях свидетельство должно быть представлено