ДеньГа. Книга странствий человеков в людском море. Семивэл Семивэл
Читать онлайн книгу.
рубля до полушки. Рубль во все времена насчитывал сто копеек. Но поскольку в старину стоимостный вес наличности был куда весомей, то и номиналов существовало поболее. Три копейки именовались алтыном, а если в вашем кармане завалялись десять копеек, то вы обладали не примитивным десяриком, как говорили советские мальчишки, а гривной или гривенником. Двадцать пять копеек – полполтины. Полукопеечная монетка называлась деньгой или денежкой, половина же деньги – это полушка, самая мелкая монета. Сохранившийся в нашей обиходной речи полтинник – теперь всё чаще обозначает не исконное полрубля, а – пятьдесят рублей (вот он, зримый ориентир инфляции!). Другие названия: 2 коп. – грош, 5 коп. – пятак, 15 коп. – пятиалтынный, 20 коп.– двугривенный, 1 руб. – целковый.
Рубль 8
Век ХХ, на излёте СССР
Клад
8 руб. 10 коп. В глушь! На дачу!
Испытанное многими женскими поколениями средство не помогло. Четвертак потрачен впустую, импортные дефициты тоже… Не парикмахер здесь требовался. В причёске нуждались не волосы, причёсывать нужно было саму голову – изнутри…
Стиснув виски руками, Зимнякова плющила взгляд о зеркало. Во что быто ни стало нужно сосредоточиться на одном, на главном, но этого-то как раз и не получалось.
Сделав изрядное усилие над собой, Зимнякова встала с нарядной мягко-упругой банкетки. Ещё раз оглядела своё зеркальное отражение, покачала головой: причёска что надо, цвет лица ничего себе – восстановился, а вот… глаза вот… Да, не перешло внешнее качество во внутреннее, не перешло.
Она вяло махнула рукой, постояла секунду-другую в раздумчивости и вдруг почти бегом бросилась в спальню, расстёгивая на ходу халат. Яростно влезла в выдернутое из шкафа платье, плюхнулась перед трельяжем и засвященнодействовала, хватая тюбики, баночки, что-то втирая в кожу лица, что-то вшлёпывая в неё подушечками пальцев, яростно тыкая кисточкой в тушь, словно та могла замазать всё то, что застряло в глазах.
Через полчаса «Лада» вынесла её за город. Зимнякова, крепко вцепившись в баранку, сидела прямо и напряжённо. Услужливая, всегда такая приятная гладь трассы почему-то раздражала её сейчас, хотелось кочек, хотелось камней, выбоин, чтобы мотало и било под зад сиденье, рвалась из пальцев баранка.
Но движение, скорость всё же лечили – постепенно Зимнякова полууспокоилась. Нервы почти отпустили тело, и оно поудобнее вложилось в рассчитанные формы ультрафирменного автокресла.
Ещё десяток километров, и покажется дачный посёлок. Ехала она туда не за отдыхом – за деньгами, что затребовал беспутный сынок. Он мешал ей, он здорово мешал ей сейчас. У неё вот-вот начнутся большие хлопоты, она чувствовала это всем своим многоопытным нутром, а он цеплял, маячил, висел над душой, злобил её. Завтра же выпроводить его из дома и не отвлекаться на пустяки. Нужна для этого тысяча? Две тысячи? Что ж, пусть его. Получит, и пусть подавится, негодяй. Пусть гульнёт напоследок со своей шалавой сисястой. А она расправится со своими делами и нанесёт визит