«у аналитиков появилась новая задача: разгадывать тайны» (B.D.Berkowitz, A.E.Goodman) и «разведчикам и аналитикам необходимо переключиться с секретов на тайны» (S.Landau)

      Подобный призыв входит в некоторое противоречие с казалось бы общепринятой точкой зрения о том, что «разведка занимается чужими секретами». Однако дело не в некой новой моде и уж тем более речь не идет о «споре о словах». Вопрос как раз в соответствии разведывательной деятельности ее имманентности, ее сущности.

      Поиск секретов, их обнаружение и открытие есть всего лишь получение сведений о тех процессах, которые происходят в рамках уже известной и в значительной степени понятной системы. Так разведка одного государства собирает сведения о другом государстве, стремясь в первую очередь восполнить недостающие, скрытые и скрываемые данные о нем. При этом разведка может выстраивать различные гипотезы о тех или иных вариантах развития событий и в соответствии с ними подключаться к ним. А заказчик уже обладает некоторым объемом представлениях о доминирующих тенденциях в чужом социуме, пытаясь принимать соответствующие решения. Чужие секреты известны тому, кто ими обладает. Все остальные лишь догадываются о их существовании.

      Тайна относится к другому классу явлений. О ней не знает или всего лишь догадывается носитель тайны, но все остальные могут, в лучшем случае, предполагать возможность их наличия. Тайны относятся к тенденциям изменения самой системы, они еще себя зримо не проявляют, а существуют лишь в намеках, в косвенных признаках, обнаружить которые возможно лишь через контекстуальную интерпретацию. Она подразумевает не просто анализ происходящих в системе изменений, а их интерпретацию в соответствии с определенной концепцией, взятой разведкой за основу. Причем и сама эта интерпретация опосредована контекстом той ситуации в которой находится заказчик, социум заказчика, разведка и анализируемый процесс.