Подметные письма. Евгений Евгеньевич Сухов
Читать онлайн книгу.
он дергает ее на себя следователя и отскакивает в сторону. Не ожидавший такого подвоха Горгадзе невольно делает шаг вперед и срывается в выкопанную "Упырем" яму, успевая все же сильно задеть плечом маниака. Вместе они сваливаются в яму, крепко сцепившись, но уже через несколько мгновений Горгадзе оседлал унтера и заломал ему руку за спину болевым приемом из японской борьбы Дзю-дзюцу. После чего надел на запястья "Упыря" железные оковы. Дюжему полицейскому, поспешившему на помощь Горгадзе, оставалось только созерцать победу следователя: "Упырь" был обездвижен и лишен всяческой возможности совершить побег. А военный следователь ловок оказался. Что ж, его желание лично арестовать "Упыря" и надеть на него оковы свершилось. А маниак… Им оказался младший унтер-офицер второй роты Троице-Сергиевского резервного батальона пятьдесят шестой пехотной резервной бригады Филипп Цибульский. А поскольку за его печами был неполный курс богословского факультета Варшавского университета, унтер Цибульский исправлял должность секретаря батальонного казначея и числился в нестроевых, что давало ему возможность частенько отлучаться из расположения роты по личному усмотрению.
Допрос "Упыря" был проведен нами незамедлительно, прямо у свежей могилы. Важно не дать преступнику опомниться и выработать линию защиты.
Филипп Цибульский отвечает охотно: да, это он осквернил могилы на Лазаревском, Пятницком и Семеновском кладбищах. Зачем он это делал – точно ответить не может… Что-то его толкало к этому. Это неосознанное, но сильное чувство было сильнее его и не было сил, чтобы ему воспротивиться.
– Меня что-то побуждало это делать. С чем я не мог справиться, – признается Филипп Цибульский и добродушно смотрит на меня, как если бы искал во мне какую-то опору. Его заискивающий взгляд заставил меня невольно поморщиться, мне он напоминал раздавленную на тротуаре червя. Наступать на склизкое пятно было противно. Помогать вурдалаку или облегчать его участь, равно как и выказывать сочувствие, было не для меня.
– Чем вы разрезали желудки и животы покойникам? – спрашиваю я маниака после некоторой паузы.
– Перочинным ножом. Я его всегда ношу с собой, – с готовностью отвечал вурдалак.
– Тем самым ножом, что у вас изъяли? – задает уточняющий вопрос военный следователь Горгадзе.
– Да, – следует короткий ответ.
– Почему вы вскрывали только женские могилы? – этот вопрос интересует не только меня, но и военного следователя Горгадзе, поэтому он перестает записывать, поднимает в ожидании голову и в упор смотрит на Филиппа Цибульского.
– Ну… я не знаю… – отводит глаза младший унтер-офицер. – Как-то само получалось.
Сказанному верится не особо, поэтому я задаю новый вопрос:
– Ответьте мне откровенно… Вы испытывали удовольствие от того, что делали?
– Да, – выдавливает из себя Филипп Цибульский, на какое-то мгновение его лицо осветила радость. – Это был восторг… Экстаз,