В житейских бреднях шаг до святотатства,

      я раньше требовал от жизни хрен пойми,

      Но в темноте, среди теней и блядства

      услышал чьё-то хриплое «возьми!»

      Кошмар! Всю жизнь с огнем, в огне играю,

      а хочется свободы и по краю.

      Мой звездный час – я не скажу, что чую —

      любимый запах не опишешь, чушь!

      Чтобы увидеть мир, я в нём тоскую,

      несу свой прах на плат восставших душ!

      Вокруг один упал, второй загнулся,

      другой взлетел, разбился о барьер,

      а я – четвёртый, дни щекоткой пульса

      не моего считаю я.

      Посмел.

      А ты в своём углу сиди бесценно,

      там листики и травянистый пол.

      Молчи, до крови, преклонив колена —

      в воображаемых руках

      фантомна пена

      и маслом горб изображенных волн.

      Кошмар! Я не такой! Свою печальность

      на полувздох, но воплощу в реальность!

      Пытался спать – не очень преуспел:

      вином вины стучатся капли – мысли,

      с забытых строк смывают старый мел,

      в Пино-Нуар окрашивая Рислинг.

      И всё бы ничего, но средь домов,

      воссозданных из пепла ненадёжно

      я, Чёрт возьми! встречаю близнецов,

      как оттиск тех, кому полжизни должен!

      Такой же взгляд и тот же росчерк губ,

      и диалоги – клоны постоянно…

      исповедальный бесконечный клуб,

      и я – такой неосторожно пьяный.

      И прикоснуться тоже не могу —

      рассыплешься, опять сгоришь, возможно.

      Уж лучше синь на дальнем берегу.

      На дальнем… Нет, на противоположном!

      Ищу слова, но лучше пустоты

      не нахожу – боюсь, задашь о главном:

      – Я в небо полетела бы, а ты?

      – А я Тебя не отпущу! Забавно!

      Пусто. А ветер за льдистою стенкой

      мечется жестко, снежинками рвёт.

      Шаг. А зачем? Замер. В коленки

      входит негнущийся бьющийся лёд.

      Ах! Словно пуля, ледовое жало

      кофту пробило, и больше не жжет.

      Щупаю. Нет, не на вылет. Застряло.

      Где-то застряло, дышать не даёт.

      Ну и не надо. Дышать неохота.

      Буду лежать, уцепившись за край

      белой реальности. Пусть даже кто-то

      ходит и с ветром сражается: «Ка-ааай!»

      Я