Мы сидели с ним на скамейке около театра и потирали ушибленные места.

      – Скажи, мы ради этой драки ходили в театр?

      – Если я скажу, что нет – ты мне поверишь?

      – Нет.

      – Ну, вот. Не надо заставлять меня лгать.

      – Клык попросил?

      Он ничего не ответил. Значит да, очередное задание Клыка. Мой товарищ полгода назад познакомился с ним и, судя по всему, окончательно влился в их ряды. Почему я не был в этом до конца уверен? Он всегда ценил свою независимость превыше всего.

      – Каково это – вернуться в детство?

      – Ты про что?

      – Ты говорил, что тебя уже один раз школе выставляли из театра за драку.

      – А! Ну, знаешь… Да как-то не особо почувствовал связь той драки и этой.

      – Понятно.

      Он встал, потянулся и бодрым голосом сказал:

      – Пошли, наш любимый бар нас ждёт.

      – Верно.

      По пути проходили мимо районного военкомата. Из здания в этот момент выходила большая группа людей. Человек двадцать-двадцать пять. Многие из них плакали: жены обнялись с мужьями. В руке нескольких мелькнули похоронки. Мой товарищ сорвался:

      – Вы сами бросаете своих детей в жерло огня!

      Все посмотрели на него.

      – Только вы виноваты, что допустили такое! – он смело шагнул вперед к ним. – Потому что подчинились, потому что сами боитесь!

      Мужчины закричали, отпуская своих жён:

      – Заткнись, щенок!

      – Я тебе сейчас устрою, ублюдок!

      Мой товарищ вынул руки из карманов, развел их в стороны, показывая, что не опасен, словно имел дело не с людьми, а с животными, которые могут понимать только так. Действительно, страшен человек в гневе. Ничего человеческого не остается, только животное. Но у них были на то причины.

      – Среди них могут быть мои друзья, которых я любил не меньше вашего, – спокойно сказал он. – Мне очень