Не чёртиком масленичным

         Я раздуваю себя

         До писка смешиного

         И рожи плаксивой грудного ребёнка.

         Нет, я из братского гроба

         И похо <рон> – колокол Воли.

         Руку свою подымаю

         Сказать про опасность.

         Далёкий и бледный, но не <житейский>

         Мною указан вам путь,

         А не большими кострами

         Для варки быка

         На палубе вашей,

         Вам знакомых и близких.

         Да, я срывался и падал,

         Тучи меня закрывали

         И закрывают сейчас.

         Но не вы ли падали позже

         И <гнали память крушений>,

         В камнях <невольно> лепили

         Тенью земною меня?

         За то, что напомнил про звёзды

         И был сквозняком быта этих голяков,

         Не раз вы оставляли меня

         И уносили моё платье,

         Когда я переплывал проливы песни,

         И хохотали, что я гол.

         Вы же себя раздевали

         Через несколько лет,

         Не заметив во мне

         Событий вершины,

         Пера руки времён

         За думой писателя.

         Я одиноким врачом

         В доме сумасшедших

         Пел свои песни-лекар <ства>.

         (май-июнь 1922)