Лекции по истории средних веков. В. Г. Васильевский
Читать онлайн книгу.
к целому. Если бы нужно было обозначить оба собрания – земское и сотенное – по главному характеру подведомственных им дел, то пришлось бы сказать, что сотня – судебная сходка, земля – политическое вече.
Организация обоих собраний, так же как и организация земли и волости, различны. Во главе волости или сотни необходим судья, старейшина, главарь (principes); во главе земли и земского вечевого собрания – конунг может быть и не быть. Еще существенное отличие: устройство земли – это особый совет старшин, старейших лучших людей.
«De minoribus rebus principes consultant, de maioribus omnes, ita tarnen, ut ea quoque, quorum penes plebem arbitrium est, apud principes pert-ractentur» (Germ., 11), то есть менее важные дела эти старшины (лучшие люди) решали самостоятельно, более важные – по крайней мере подготавливали к решению в народном собрании. Некоторые ученые утверждали, что совет старейшин состоял преимущественно из знатных людей, эделингов, но это совершенно несправедливо.
Мы не имеем точного определения, кто имел право участвовать в совете; вероятно, что такого определения вообще не было. На основании слов Тацита, впрочем, мы можем заключить очень ясно, что едва ли это право принадлежало исключительно знатным людям. Когда Civilis задумал свое восстание против римлян, он созвал на совет «знатных людей племени» и наиболее способных из простолюдинов (Tacitus. Historiae. L. IV, 14). Так, конечно, бывало и в других случаях. Знатное происхождение заменяло недостаток личных способностей и заслуг; мужество, опытность, слава, старость давали и свободному простолюдину место и влияние в совете. То же было и позже, в средние века. У фризов, например, до IV столетия, кроме общего собрания – веча, существовал совет из 46 выборных лиц из старшин и духовенства. Они оправдывались перед императором Валентинианом в набегах на римскую территорию, говоря, что это делают вследствие решения совета вельмож (Ammiani Магсеllini Rerum gestarum. Lib. XXX, 6).
Народные собрания у древних германцев, по рассказу Тацита, были обыкновенные и чрезвычайные. Первые созывались в обыкновенные дни, во время новолуния и полнолуния. Тацит замечает (Germ., 11), что свобода германцев вредит до некоторой степени скорому ходу дел в их собраниях, потому что они собираются не все вдруг и проходит несколько дней прежде, чем все сойдутся. Германцы сходились для совещания под открытым небом, на высотах или в долинах, преимущественно вблизи мест, где совершалось поклонение богам. Свободные люди, составлявшие собрание, являлись туда вооруженными. Ношение оружия было важным правом свободного германца и составляло признак его свободы. Не являвшиеся без уважительной причины подлежали наказаниям. Что касается самого хода собрания, то нужно думать, что не только право решающего голоса, но и право предложения принадлежало всем. Тацит формулирует это с ясностью: «mox rex vel princeps, prout aetas cuique, prout nobilitas, prout decus bellorum, prout facundia est, audiuntur, auctori-tate suadendi magis quam iubendi potestate» (Germ., 11). То есть не только человек знатного происхождения – конунг или вождь, но и человек пожилой, опытный, или известный своей храбростью, или даже только красноречием, мог держать речь к народу.
Одобрение, удовольствие, принятие предложения выражалось потрясением оружия, неодобрение