Путь к вершинам, или Джулиус. Дафна Дюморье
Читать онлайн книгу.
куче ему попалась засохшая корка хлеба. Он запихал ее в трубу, а сам спрятался рядом с булыжником в руке. Минут через двадцать в трубе блеснули две точки глаз. Какое-то время крыса принюхивалась, потом высунулась и принялась за корку. Джулиус медленно занес над ней камень и резким ударом размозжил ей голову. При виде мертвого зверька его худенькое заострившееся лицо озарила странная улыбка, он торжествующе потер руки. Если бы дед не гнил сейчас в канаве, а был бы тут с ним, вот бы он посмеялся.
– Выгода задаром, – произнес Джулиус. – Выгода задаром.
К вечеру он тем же способом убил шесть крыс. Уже темнело, над Сеной поднимался туман. Дома казались унылыми серыми громадами, на улицах почти не было света. Люди, опустив головы, торопились в свои холодные жилища. Все магазины и даже церкви стояли закрытые. По улицам не ездили ни экипажи, ни повозки – всех лошадей пустили на мясо. Только один-два полупустых омнибуса уныло тащились по тихим, темным улицам, выполняя свой обычный маршрут.
Джулиус размахивал связкой крыс и напевал песенку. Топая посильнее, чтобы согреться, он прошагал всю улицу Сент-Антуан до площади Бастилии. Он знал, что бедный рабочий люд из его квартала сейчас стоит в очереди за тридцатью граммами конины. Люди устали, замерзли, животы у всех подвело от голода. Джулиус пробрался сквозь толпу и поднял крыс повыше.
– Сорок су за крысу, месье, мадам, сорок су за крысу!
В Рождество старуха Трипе преставилась. Больше двух недель она угасала от дизентерии, вызванной голодом и холодом. Никто не сожалел о ее смерти. Ее стоны раздражали, а грязь и вонь в комнате стали невыносимыми. Жак Трипе купил для матери деревянный гроб, однако желание обогреться пересилило, и старуху похоронили в общей могиле.
Наконец-то в комнате стало тепло. Семейство Леви и Жак тянули руки к яркому огню и охали от удовольствия, упиваясь непривычной роскошью. Даже отец выпил вина, которого всем налил скорбящий сын. Джулиус удивился, увидев порозовевшие щеки у всегда такого бледного отца, который и сам был похож на скелет в гвардейской форме. Отец играл на флейте, закрыв глаза; прядь черных волос падала ему на лицо. Мелодия таяла в воздухе, а он чему-то улыбался.
Разморенная вином мать тоже закрыла глаза. Она тяжело дышала, приоткрыв чувственные губы и прислонившись к плечу Жака Трипе. Теперь они были друзьями. Живя в одной комнате, долго не повраждуешь. С жаром таращась на нее глупыми зелеными глазами, Жак Трипе слушал ее дыхание и водил рукой по ноге под юбками. «Болван рыжий», – подумал Джулиус.
Он зевнул, потянулся и, придвинувшись поближе к матери, от которой шло такое приятное тепло, положил голову ей на колени. Она улыбнулась во сне и вздохнула. Жак Трипе продолжал ее поглаживать, краем глаза наблюдая за неподвижно лежащим Полем Леви. Тот спал, спрятав лицо в ладонях, едва заметно дыша, блуждая в своем заветном городе.
Дни тянулись бесконечной, унылой чередой. По утрам в январе было так холодно, что стоять в очереди стало пыткой.
По-прежнему грохотали пушки, на беззащитных горожан сыпались снаряды; попытки гарнизона прорвать